Линии Леи

— Да неважно уже. Как нам выбраться?

— Идите вот за этим парнем, — Брехун всеми тремя мордами кивнул на крупного черного крыса. — Это мой зам, он выведет вас другим ходом.

Мы не мешкая, бодро двинулись за своим проводником, стараясь не потерять его в полчище крыс. Уже подходя к тёмной сырой норе, назначенной нам в качестве эвакуационного выхода, я расслышал через грохот сапога тонкий голосок Брехуна:

— Стожар, про сыр не забудь! Ты обещал нам целую голову сыра!

* * *

Мы топали по мрачному тесному коридору уже минут десять. Иногда пересекали более крупные ходы, дважды свернули в боковые ответвления. Это был, как мне показалось, весьма немаленький лабиринт из настоящих крысиных нор, без признаков полноценного строительства. Пол то в трещинах, то сырой, иногда в лужах — в зависимости от уклона пола и наличия подсушивающего сквозняка. Поросшие корнями стены, покрытые мхом и плесенью потолки.

Очень редко встречались единичные подпорки, в остальном владельцы полагались в плане инженерной безопасности на авось. Это вызывало не лучшие ощущения, особенно когда очень близко за стеной пророкотал поезд, с потолка посыпался песок и мелкие камни.

— А зачем мы убегаем? — спросил Смыслов, кашляя и разгоняя фонариком облако пыли. — Разве ваши коллеги не выяснят, один чёрт, цель нашего визита, допросив Брехуна?

— Ага, допросишь его, как же! — показал зубы Сфинкс. — Они сперва будут угадывать, в какой голове сегодня Брехун. И если не взяли с собой чего-то вкусного, а они совершенно точно не взяли, то до утра угадать не смогут. К тому времени мы тебя на поверхность давно выведем.

Я открыл рот и тут же треснулся головой. Отвлекаться в крысиной норе было нельзя: потолки низкие, а грунт каменистый. Вышибает одновременно и искры, и слёзы. Ухватив себя за макушку, я грязно ругнулся и поспешил за остальными, склонившись почти в пояс.

— Ну ты прям скажешь, до утра не отгадают, — возразил я Сфинксу, как только догнал. — Это же задачка о врунах и праведниках, на логику, школьного уровня. Таких сотни.

— Сотни, не сотни, а в уме просчитать дано не каждому. С тех пор, как директор назначил Брехуна своим замом по технике, оставив подчинение одной лишь Вересаевой, эта наглая крыса своей загадкой доводит до белого каления всю контору. Ладно ещё оперчасть, у нас хватает ребят сообразительных, да и нужды нет к Брехуну часто обращаться. А вот тыл, кадровики и бухгалтерия просто стонут. Он запросами о штатной численности гнезда утепляет. А на прямые звонки говорит: не знаю, мол, вчера вроде тридцать новых сотрудников родилось, но сегодня двое под поезд попали, а пятерых кошка сожрала. Хотите — спускайтесь вниз, считайте сами.

Пришлось остановиться. Нору перегораживала стальная решетка, через которую крыс-проводник спокойно пролез. Поняв, что мы последовать его примеру не сможем, животное вернулось и повело нас обратно, к более узкому и сырому боковому лазу.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — не сдавался я. — Это задача не так сложна, есть и покруче. Но в них во всех главное — отыскать противоречие.

— Это задачу Брехун успешно эксплуатирует уже лет пятнадцать кряду. Просто надо знать Брехуна, у него сам директор попадёт впросак. Особенно, если мохнатому не захочется отвечать на его вопросы.

Мы вышли ещё к одной решётке, на этот раз с калиткой. Навесной замок на вид был неприступным, но крыс настаивал, упираясь передними лапками в ржавый прут. Сфинкс толкнул, калитка заскрипела и распахнулась со стороны петель.

За решеткой начинался нормальный тоннель, железобетонный. Давно не хоженный, но не такой страшный, как крысиная нора. В дальнем конце коридора, к нашей радости, жёлтым пятном светила лампочка.

— А почему меня обязательно выводить таким сложным путём? — спросил Лёшка.

— Потому что ты влез на объект с таким уровнем секретности, что тебя легче скормить на месте ремонтникам, чем исключить утечку информации. Кстати, тебе желательно не показываться в метро недели две, чтобы к нашим операм в лапы не попасть. Пусть сперва всё утихнет.

Сфинкс остановился. Мы добрались до тусклой лампочки над дверью, обитой жестью и покрашенной в традиционную для метро шаровую краску. Потянув за ручку, убедились, что дверь не заперта.

— Бардак! — заключил Смыслов, заходя вслед за нами в короткий мрачный коридорчик ещё с тремя дверями, копиями первой.

— Ммм? — вопросительно протянул Сфинкс, обернувшись.

— Свет горит, двери нараспашку… Особо важный инфраструктурный объект, называется!

Сфинкс растянул губы тонкой ниточкой. Я понял, что сейчас он отмочит какой-нибудь фокус. Но хоть убей, не представлял, как можно нас разыграть в такой ситуации. А он дождался, пока дверь, закрывшись, брякнет оторванной щеколдой, и улыбнулся шире. Снова потянул за ручку.

— Я тебя умоляю, что тут запирать? Старые швабры?

Это было невероятно. По ту сторону оказалась крохотная каморка, тёмная и пыльная. В ней едва помещался веник, пирамида из трёх вёдер, вставленных одно в другое, да груда полуистлевших тряпок. Бетонный коридор исчез, словно мираж после заката.

— Это… это как? — выдавил из себя Смыслов.