Линии Леи

— Лёш! Я, правда, не знал, что тебе сказать!

— Вот когда тебе по голове прилетело, ты нашёл слова. А как мне тем же концом и по тому же месту, тебя оказалось с собаками не сыскать!

— Мне пришлось дать подписку…

— А мне пришлось нарушить устав, когда я тебе помогать взялся!

— Ты мне всю жизнь испортил, подлец! Уеду от тебя к маме! — выдал внезапно Сфинкс высоким писклявым голосом. А когда мы удивлённо заткнулись, продолжил уже своим, нормальным тоном: — Мы сюда пришли по делу или семейные сцены репетировать?

Я хмыкнул, Смыслов пожал плечами и сложил из ладоней знак тайм-аута.

— Кстати, знакомьтесь! — предложил я. — Алексей, мой старый друг. Сфинкс, мой новый коллега.

Интерес во взгляде Смыслова удвоился.

— Лучше имя. Не люблю обращаться к людям кличками.

— Это имя, — заверил Сфинкс. — Просто паспортистка тугоухая попалась, записала в документ, как сама расслышала.

— В смысле? — я удивился, потому что до этого момента считал его имя настоящим.

— Хорош коллега! Даже имени не знает! — подколол Смыслов. — А как она должна была записать?

— Когда я только переехал в Москву, мои документы переводили на русский язык. В метро в то время с кадрами было не очень. Переводчик кое-как справился. При заполнении сказал паспортистке, что моё имя ближе всего к местному слову "Феникс". Но она не расслышала или решила надо мной подшутить.

Он задорно улыбался, словно это событие нисколько его не расстраивало. Алексей не улыбнулся в ответ.

— Вы очень хорошо говорите по-русски, без акцента. Какой ваш родной язык?

— Ой, не берите в голову, я ассимилировался за эти годы! Теперь только по-русски и разговариваю!

— Вы, вероятно, не поняли. Я работаю в полиции на метрополитене. И у нас нет паспортной службы. Мы не оформляем людям документы. Кто вы такой?

— Да вы не горячитесь! Конечно, полиция людям ничего не оформляет. У метрополитена для этого есть своя служба. И кстати, с людьми она тоже не работает.

Сфинкс оценил недоверчиво подпрыгнувшую бровь собеседника и всего на миг сдвинул капюшон, оголив гладкий оливковый череп. Затем одарил нас улыбкой в сотню белых клинков. Я, привычный, и то отшатнулся.

— Простите, что так резко, просто надеюсь, теперь наш разговор пойдет более конструктивно. — Сфинкс явно был доволен произведенным впечатлением — Мы с вами одно дело делаем, и хорошо бы делать его без обид и взаимных подозрений.

— То есть, вы…

— Так же, как и вы. И как Евгений, вот, тоже. Служим в системе безопасности метрополитена. Только вы по своей части, а мы — несколько по иной. Расспрашивать о деталях не нужно, это для вас небезопасно, да и у нас могут быть неприятности.

Воспользовавшись паузой, я скорее раскрыл ноутбук.

— Лёш, ты же принёс, о чём я тебя просил?

Смыслов оглядел нас с выражением, как мне показалось, некоторой обиды на лице. Потом вынул из кармана флешку и подсел поближе к экрану. Но так, чтобы оставить меня в середине, между собой и Сфинксом.

Следующие полтора часа мы настырно смотрели и пересматривали записи с десятков видеокамер. Пока суть да дело, я пытался объяснить, что рассчитываю найти.

— Жаба всегда старается сохранить своего раба, а понятие суицида для неё так же чуждо, как и для человека, правильно?

Сфинкс кивнул, а Смыслов вперился в меня грустным взглядом. Пришлось потратить пару минут на рассказ о реальных обстоятельствах инцидента с гипножабой. Убедившись, что он, хотя и не верит до конца, но как минимум понимает ситуацию, я продолжил.

— Подтолкнуть жабу к самоубийству могло только воздействие извне. И это был не вожак стаи, его мы на тот момент уже изолировали. Кто-то или что-то пугало жабу настолько, что она предпочла смерть аресту. Я думаю, это нечто находилось в непосредственной близости от места происшествия.

— Почему? — спросил Смыслов.

— Потому же, почему ты получил от невидимок по голове. Скажи, попёрся бы ты в ту подворотню один? Ну, если бы я не влез первым?

— Ищи дурака!

— Вот именно, я ж тебя знаю. Ты из части в самоволку один не ходил, только с нами за компанию. Тут, если без острой нужды, ты вызвал бы группу и вошёл вместе с ней. Это я сумел завести так, что ты…

— Чуть не стал дохлой жабой.

— Лёш, прости, я правда сожалею!

— Проехали. Дальше рассказывай.

— А дальше нечего рассказывать. Искать надо. Понять, кто стоит за этим двойным суицидом. И отследить.

— Так запись же изъята, — напомнил Сфинкс.

— Нам ничем не поможет запись, на ней видны только мы с тобой. Я попросил Лёшу собрать все остальные сохранившиеся записи того дня. Со всей станции. Надо только внимательно поискать.