Линии Леи

— Прекратите балаган! — оборвала Вересаева и указала мундштуком в потолок. — Иначе в следующий раз сами поедете объяснять, как гипножаба оказалась на поверхности!

Начальник оперчасти, Роман Семёнович Затяжной, мой непосредственный руководитель, усатый богатырь в форме с полковничьими погонами, прокашлялся, привлекая внимание.

— Мы полагаем, что она… Он… Он планировал выбраться за пределы объекта пробросом. Один из подконтрольных людей мог перекинуть сумку с… путешественником через барьер.

— А что, разрядники в турникете уже не спасают?

— Елена Владимировна, ну вы же знаете, разрядники стоят понизу на дверцах. Срабатывают только на открытие. Когда утром идёт сплошной поток людей — толку от них? Да и маломощные они, специально же так подбирали, чтобы до эскалаторов не доставали…

— Короче, — взмахнула мундштуком Вересаева.

— Если короче, то можно создать у турникета толчею, а сумку перекинуть под самым потолком. Разрядники не достанут жабу. А на той стороне она… Он возьмёт под контроль новых людей и скроется.

— И будем мы его искать по всей Москве, пока у него силы не иссякнут и он снова не полезет в метро для подзарядки.

Вересаева выпустила в потолок клуб дыма и задумалась. Потом щёлкнула пальцами и обернулась к письменному столу. Там сидел её помощник, по совместительству секретарь, в чьи обязанности на планёрках входило ведение протокола.

— Алексей, отметьте себе, в поручения. Первое: стажёру Стожару продлить испытательный срок ещё на две недели. Не готов он пока работать в команде.

— Записал.

— Второе. Оперуполномоченному Сфинксу объявить замечание за непрофессиональные действия, вызвавшие панику и давку на эскалаторе. Это опасно для пассажиров и неприемлемо для нас.

Сфинкс окислился. Улыбка не исчезла с его лица, она вообще никогда его не покидала, но теперь он смотрел на Вересаеву не как подросток, довольный удачной проказой, а с выражением незаслуженно обиженного ребенка.

— Старшему инспектору Турчину Вэ Пэ строго указать на недопустимость проведения внеплановых проверок в реальных боевых условиях. Четвертое: техническому отделу — пересмотреть регламент заземления на выходе со станций. Пусть прикинут, не перенести ли их прямо на входные двери?

— Но тогда ведь наши прикомандированные не смогут выходить наружу? — удивился зам по кадрам.

— А ничего страшного, — она словно расстроилась, что такая мысль вообще может рассматриваться в качестве аргумента. — Меньше будут в самоволки шляться! У них в трудовых соглашениях у всех прописано, что выход в город только в исключительных случаях. А я сегодня у табачного киоска наткнулась на двух техников. Не в первый раз их там вижу! Вы у себя в кадрах можете мне уточнить, откуда у прикомандированных пропуска? И с какой целью был выход?

— Сделаем, Елена Владимировна! — с готовностью закивал кадровик.

Общий настрой в кабинете резко упал. Я понимал, почему. Если кадры урежут иноземцам пропуска, возмущение среди младшего персонала неизбежно. А вместе с ним и нарушения режима.

— Следующий момент, — мрачно продолжила Вересаева. — Откуда путешественник узнал про систему заземления? Если наша версия верна, то план гипножабы состоял в краже большого объема энергии. И этот план мы сорвали почти случайно.

— Грамотной оперативной разработкой! — поправил Сфинкс, но никто не рассмеялся, шутка пропала втуне.

— Я хочу, Роман, чтобы вы выяснили, кто сливает нелегалам информацию о наших уязвимостях! — в голосе Вересаевой звякнул металл.

— Постараемся, — кивнул Затяжной.

— Постарайтесь. Это важно. И это первоочередная задача, к ней можете привлекать любые наши службы, заранее даю добро.

— Спасибо, учту.

— И ещё. Скажите мне, был ли на вашей памяти хоть один случай, когда гипножабы путешествовали в одиночку?

— Нет, не было никогда такого. Их стаи снимаются с веток минимум по трое.

— Тогда в ближайшие дни нам следует ждать новые попытки прорыва. Алексей, пишите: перевести оперативную часть, службы жизнеобеспечения, внешнего контроля… Да, штаб и аналитиков тоже — всех на усиленный режим несения службы. Усилить посты и патрули, удвоить число выборочных проверок.

— У нас людей не хватит, — пискнул кадровик.

— Переводите на суточные дежурства, где не хватит! — отрезала она в ответ. — Сами усиливайте дежурные службы, вам не повредит полевая работа. Решайте вопросы, решайте, думайте!

Зам сник, кляня себя за длинный язык.

— У кого-то ещё есть вопросы? — спросила Вересаева, уверенная, что никто больше не рискнёт.

Я поднял руку.

— Елена Владимировна, есть просьба.

— Что у вас, Стожар? Хотите поспорить насчет испытательного срока?

— Нет, что вы, по стажировке — вам виднее. Хотя мне кажется, что я там тупею, а не обретаю навыки. В поля не пускают, вот и не набираюсь нужного опыта. Но я не об этом, я по поводу жабы. Кажется, мы один момент упустили.

— Ну давайте уже, рожайте быстрее.

— Вы наказали нас за эту историю. Наверное, правильно. Но забыли про человека, который решил проблему, которого надо бы поощрить. Ну, не человека, а…

— Кенара?

— Да. Рунгжоб упаковал эту бестию в изолирующий контейнер. Получается, его действия были решающими.