Линии Леи

— Кстати, вот тебе мой первый совет. Проверь его коммуникатор. Турчина, я имею в виду. Только не сейчас, не сразу! Когда всё уляжется и ты снова выйдешь на маршрут. Посмотри, какие сообщения получал и отправлял Турчин за последние дни. Это ответит на многие твои вопросы, но и породит новые. Будь осторожен, у тебя их и так слишком много.

— Да. Например, почему Узел не убил меня? Ведь люди не могут?…

— Люди могут. Я же однажды прошла его. Давно, в детстве, и не по своей воле, но всё же. Просто не все стараются понять Узел, предпочитая врываться и брать его штурмом. Каждый из тех, кто сгинул в узоре, имел шанс, просто не воспользовался им.

— Почему я выжил?

— Тебе было легче. — Она взяла в руки обесцвеченные ножны, уверенно, словно прекрасно их видела. — Рана, нанесённая этим ножом, делает человека гораздо чувствительнее к свету. Если душа не выгорает, то становится сильнее.

— Мне помогла с этим одна улитка.

— Я знаю. И в связи с этим у меня есть вторая просьба. Для большинства путешественников связывание миров — врождённая способность, а людям такая удача улыбается редко. Я очень прошу тебя не выходить за пределы земного Узла. Это сейчас очень опасно.

— Обещаю, — сказал я, осмеливаясь взять её за руку. — Больше того, я вообще не вернусь больше в метро. Моя рана всё ещё открыта, и каждый спуск под землю означает новые ожоги. Я буквально чувствую, как злоба становится доминантой в моём поведении. Я ради собственного любопытства рисковал жизнью заложника. Не задумываясь, убил друга. Потом от злости на себя сжёг лабиринт. В общем, я не хочу стать чёрным колдуном и не могу побороть это в себе.

— Разве русалка не объяснила тебе? Нужно всего лишь изменить вектор эмоций.

Она не одернула ладонь, а наоборот — другой рукой коснулась моего затылка. Я смотрел так удивлённо, что она звонко рассмеялась.

— Да, я знаю и об этом. На линиях трудно скрыть от меня что-нибудь важное. Я знаю даже, о чем ты думал в день нашей первой встречи!

Я положил ладони ей на пояс и притянул к себе, не давая сделать следующее движение, пока не получу ещё одного ответа.

— Ты так и не сказала, как тебя зовут.

— Лея, — ответила она, и озорные рыжие чёртики, отражение рыжих кудрей, запрыгали в её глазах.

— Лея, ну разумеется! — понял я, и она, смеясь, вывернулась из моих рук.

* * *

Паук громыхнул крышкой люка. Убежал на работу. Всё верно, уже почти два часа ночи. А мы, как два алкаша, сидим на рабочем месте после окончания смены.

— Да, Лёш, мне многое кажется в этой истории подозрительным. Хвосты, от которых пепла не осталось. Узел, активированный прямо в здании, хотя Хвосты могли просто свернуть ковёр и унести куда угодно. Банка, при помощи которой вроде как запустили Узел, вот только нашёл-то я её у Рунгжоба в изоляторе! И пропавший мундштук, и предатель Турчин, который в свою последнюю минуту защищал жаб…

— А меня в целом удивляет сложность схемы, которую мы сломали. Диверсия на генераторе, обставленная как теракт. А на самом деле — чтобы отключить защиту и выпустить зомби на станцию. Чтобы, в свою очередь, выгнать из логова пауков и в их отсутствие вскрыть коконы с парализованными колдунами. Даже имея предателя в наших рядах, не слишком ли такая многоходовка сложна для трёх наёмных инородцев? И не слишком ли она крута, если целью была банальная кража ковра? И куда делись тела украденных колдунов?

Я крутил в ладонях давно опустевшую кружку и согласно кивал.

— Боюсь, Лёш, нам ещё долго придётся распутывать этот узел. А распутать хочется. Для этого в первую очередь надо придумать, как проверить коммуникатор Турчина.

— Как ты его проверишь? Он же теперь на складе в свинцовой коробке лежит. От него толку, как от любого другого радиоактивного куска золота.

— Есть на этот счёт кое-какие мыслишки. Главное, не проколоться раньше времени перед Вересаевой. У нас может всё получиться, пока она занята расследованием по ковру и по побегу колдунов.

— Дался ей этот ковёр!

— Ну, знаешь… Если с его помощью можно контролировать весь Объект разом, я бы на её месте тоже переживал. Когда мы встретились в первый раз после пожара, Вересаева сначала заставила меня пойти с ней туда, на опечатанный этаж. Осмотрела всё, что осталось от Узла, чуть ли не обнюхала. И только после этого соизволила сказать, что отведёт меня навестить Сфинксов.

— Так он жив?! — Лёшка, казалось, готов был швырнуть в меня тарелкой с орешками. — Ну ты и… Вересаева ему не угодила! А сам хорош, не мог сразу сказать?

Потом он сделал паузу и прищурился.

— Постой. Почему ты сказал?..

— Они выжили. Способности хищников к регенерации впечатлят даже дождевого червя. Выжили обе половинки. Правда, им пришлось окуклиться и полностью перестроить свои тела. Теперь они выглядят, как пятилетние дети. И ведут себя немногим лучше.

— Ох, чёрт побери!

— Два маленьких самолюбивых хищника. Это нормально. Для них, я имею в виду. Не зря же имя Сфинкса при регистрации сначала перевели как Феникс. Скоро они подрастут, будет у нас два новых Сфинкса. Возможно, постепенно восстановится и память.