Линии Леи

На станции еще ни одному пассажиру не удавалось заметить паука. В "мирное" время только некоторых из них, самых спокойных седых вожаков, станционные служащие выпускают по ночам размять лапы. Если отношения в коллективе сложились дружеские, пауков привлекают к мелким хозяйственным работам: отмыть плафоны от пыли, подштукатурить трещины в потолке, да ту же паутину в углах погонять.

Когда мой кокон остановился, а затем высоко подпрыгнул, аж похолодело в животе, я стал молиться, чтобы мне попался именно такой паук. Опытная, хорошо обученная особь, которая не будет жалить меня с голодухи, пренебрегая инструкциями в пользу удовлетворения хищных инстинктов. К тому же, у вожаков и логово попросторнее, аварийным бригадам не придётся выковыривать меня из какого-нибудь узкого грязного воздуховода.

Раза три-четыре кокон вздрогнул, пока паук приделывал его на тугих нитях рядом с другими трофеями. Вдалеке слышался яростный рев и гортанные крики. Зомби ненавидят и панически боятся пауков. Почуяв их, бегут без памяти, куда глаза глядят. Чаще всего — обратно в свой резервуар, но бывает, что и на станцию, пугая своим видом пассажиров, а то и в тоннель, хоть даже прямиком под поезд.

Сквозь крики иногда доносилась музыка — особый репертуар наших бродячих исполнителей, вызывающий острую мигрень и желание скрыться поскорее в темноте. В общем, утреннее ЧП на Киевской продолжалось своим чередом, а мне пора уже было позаботиться о собственной безопасности.

Хилда

— Есть три типа пассажиров, которые меня раздражают сильно. Первый — это прущие без разбора дороги. Кто пихается, толкается, из вагона выйти не даёт. Могут обойти очередь на эскалатор и потом перед носом втиснуться.

— Да, есть такие. Тоже раздражают сильно.

— Второй тип — это зомби. Они в свои телефоны уткнутся, наушники наденут и вообще ничего не видят. Под ноги лезут, шатаются из стороны в сторону.

— А третий?

— Третий — самый выбешивающий. Это те, кто в вагоне с рюкзаками стоит. Их можно толкать, можно намекать, можно даже напрямую замечание делать, но и тогда они порой не осознают, в чём проблема.

— Слушай, мне кажется, ты к телефонам слишком придираешься. Ну сейчас ведь практически все так ходят. Вон, посмотри, полвагона с телефонами и в наушниках.

— Миша…

— Да?

— Просто. Сними. Свой. Долбаный. Рюкзак!

Подслушано в метро.

Окружающее пространство было темно и неподвижно. Впрочем, выглядывая из-под собственной коленки сквозь паутину в черноту паучьего логова, что ты собирался там увидеть? — спросил я себя. И закрыл глаза, чтобы яснее воспринимать информацию от тех немногих чувств, какие еще могли быть мне полезны.

Итак. Первое, что совершенно понятно: я висел вниз головой. Второе: кокон больше не раскачивается. Значит, паук ушел за следующей жертвой. По инструкции он должен сшибать с ног всё, что движется, пеленать всё, что шевелится и тащить в хранилище всё, что обездвижено. Справа и слева мои бока подпирает нечто мягкое, но неподвижное. Значит, я как минимум не первая добыча. Можно надеяться, что паук достаточно быстро забьёт тёмный угол до отказа и побежит искать начальника станции, чтобы шёл разбираться с уловом.

По стенкам моей тюрьмы прошла волна лёгких прикосновений. Я затаился, даже дыхание задержал. Паук взобрался под потолок и приладил новый кокон с очередным бедолагой. Наспех проверил сохранность предыдущих, с лёгким хрустом спрыгнул вниз. Не улавливая больше никаких признаков его присутствия, я решился и позвал, сперва тихо, потом всё громче:

— Сфинкс! Сфинкс, ты тут?

Лучше бы я этого не делал. Один из коконов задергался, распространяя по всей пещере конвульсивные волны.

— Помогите! Кто здесь?

— Замолчи! — прошипел я, но человеку в состоянии паники такие приказы только во вред.

— Где я? Вытащите меня отсюда! — орал незнакомый голос.

Да, этого приходилось опасаться, работая с пауками. С зомби всё достаточно просто, внутри кокона они легко смирялись с неизбежным — был бы неподалёку источник силы. А вот с пассажирами куда сложнее. Не так-то просто продолжать пялиться в экран телефона, если тебя вращают в лапах, опутывая паутиной. Даже полная мощность подавителей не гарантирует, что человек не проснётся.