Лиловый (Ii)

   Опять приснился какой-то сон, содержания которого он не помнил, но сон неприятный, заставивший его проснуться в тревожном состоянии, с ощущением, будто нужно куда-то бежать и что-то делать.

   Леарза остался лежать неподвижно вопреки этому желанию.

   Ему говорили, что, когда они прибыли на Кэрнан, здесь заканчивалась зима, во всяком случае, в Ритире (профессор только вчера долго рассказывал о смене времен года и о том, что на "противовесном континенте", как его в шутку иногда называли, Сиде, царит лето, когда на Тойнгире и Эмайне зима). Теперь, он знал, уже наступила весна, но совершенно не чувствовал ничего подобного. Ритир никак не менялся, все те же зеркальные здания, все те же вереницы аэро, и даже если шел снег (или дождь: совершенно было не понять), с высоты корпуса ксенологического института, в котором располагалась комната Леарзы, невозможно было и разглядеть снежинок, казалось, просто стоит туман.

   Он теперь довольно много уже знал об этой планете, но эти знания не трогали его: Кэрнан для него был чужой, и он сам оставался чужаком здесь, не ощущая по отношению к окружающему его миру ничего, кроме сухого удивления.

   Леарзу мучили одни и те же вопросы.

   Еще и эти дурацкие сны. Кажется, ночные огни мешали ему спать, и он часто просыпался вот так посреди ночи, с тяжелым ощущением безысходности, подолгу лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. Во сне он часто видел Саид, золотистые барханы, пики гор Халла, родной сабаин; мать, отца, деда, брата и сестру. Иногда Острона и остальных. Просыпаясь, обнаруживал, что все это безвозвратно осталось в прошлом, а он лежит в пустой темной комнате, на чужой холодной планете, окруженный бесчувственными людьми, которые молча наблюдали за тем, как целый мир гибнет, и ничего не сделали для того, чтобы спасти его.

   Он действительно взял у профессора Квинна один из трудов Тирнан Огга: это была небольшая совсем книжица, кажется, в ней философ лишь изложил самые основы своего мировоззрения, но Леарзе это и было нужно.

   Тирнан Огг писал о том, что человечество, создавая все более изощренные машины, этим губит себя. Наука в ее современном виде губительна; расчленяя свое собственное сознание на физиологические процессы, человечество лишает себя таких вещей, как интуиция, просветление, вдохновение, в конце концов. Но хуже и опаснее всего машины, которые умеют думать. Эти машины в скором будущем, если не контролировать их, начнут думать вместо людей, и что тогда станет с человеком? Полная деградация, разрушение ждет его. Люди превратятся в потребителей, в безвольные овощи, машины будут все делать вместо них, подносить ложку ко рту, принимать решения вместо своих хозяев...

   Все это казалось Леарзе вполне логичным. Человек должен оставаться человеком; самостоятельно думать, чувствовать. Эти люди вокруг него... может быть, думать они и не перестали, а вот от чувств, кажется, отказываются вполне сознательно.

   Пусть они не боги; но если бы они испытывали эмоции по-настоящему, разве они не спасли бы Руос?

   ***

   Каин занимал точно такую же временную квартиру, как и остальные разведчики, но с первых же шагов было совершенно очевидно, что постоялец -- личность, м-м, более чем творческая. Во всяком случае, для Морвейна всегда оставалось сущей загадкой, как можно ухитриться создать

такой

беспорядок за столь малый промежуток времени. Создавалось впечатление, что жилец попросту тащил в свое обиталище все, что попадалось ему под руку, и там разбрасывал для пущей красоты. У самого входа только многолетняя выучка и ловкость позволили Беленосу не споткнуться о канистру с непонятным содержимым, потом надо было не поскользнуться в полузасохшей луже неизвестного происхождения, в узеньком коридорчике стояли прислоненные к стене весла (для чего ему весла?.. Бел даже гадать не стал), а на кухне весь стол был завален металлическими брусками самых разных форм и размеров. На стуле, кажется, лежала самая настоящая чугунная глыба.

   -- Пиво сам доставай, -- радостно крикнул андроид из другой комнаты. Бел пожал плечами и выудил бутылку с полки, открыл об один из брусков и лишь потом вспомнил, что крышечка и так откручивается. Чертыхнулся.

   -- У тебя и тут уже лаборатория? -- спросил он в пустоту. Слух у Каина, впрочем, как и у всей их братии, был чрезвычайно тонкий, и тут же донесся ответ:

   -- Нет, просто склад ненужного барахла! Ничего интересного там нет.

   -- Тогда какого черта у тебя вся кухня завалена? Ты их ешь, что ли?

   -- Ты идиот, что ли? -- эхом откликнулся Каин и наконец показался в коридоре. -- На самом деле, половину тут нужно выкинуть, да у меня руки никак не дойдут. Так... -- он без малейших усилий поднял со стула глыбу чугуна и швырнул ее на пол. Пол дрогнул. -- А эту ерунду я завтра отнесу в лабораторию, кое на что сгодится...