Лиловый (Ii)

   -- Однако я милосерден, -- добавил Фальер, -- и потому дарую тебе свободу, Орсо Кандиано. Ступай! Я верю, что ты найдешь истину. Что до закованного, который повиновался тебе... приведите его сюда.

   В толпе наконец поднялся говор; люди по-прежнему следили за происходящим на вершине башни. Бездушный, державший неудавшегося убийцу, покорно отпустил его.

   -- Мераз! -- тут же воскликнул Кандиано, стремительно оборачиваясь. -- Мераз, не поддавайся ему!

   -- Это бесполезно, -- возразил Тегаллиано. -- Тебе не дозваться до него. Так, а теперь медленно... руки держи на виду... так... подойди сюда.

   Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться; тогда уже, когда они скрылись из вида стоявших на площади людей, другие руки перехватили Орсо Кандиано и скрутили ему запястья за спиной.

   -- Фальер милосерден, -- буркнул Реньеро Зено, стоявший на нижней ступеньке лестницы, -- а я нет. Сегодня же велено тебя отправить в монастырь под Хагааденом, и если попробуешь вернуться в Тонгву -- пожалеешь.

   Толпа ждала; вот появились стражи порядка, заставив людей расступиться, и по узкому коридору прошли двое. Любопытные глаза следили за ними. Первым шагал высоченный смуглый закованный, следом спокойно, будто на утренней прогулке, шел сам Марчелло Тегаллиано.

   Наконец они оба остановились в непосредственной близости от терпеливо ожидавшего их Наследника. Тот перевел взгляд на толпу.

   -- Сегодня на Анвине отмечается время Перехода, -- сказал он. -- Время изменений, больших перемен. Большие перемены выпали на наш с вами век. Несколько тысячелетий назад наши далекие потомки оставили позади себя своих сородичей, избравших другой жизненный путь; эти люди, потерявшиеся в недрах космоса, почти истаяли из нашей памяти, обратились в детские сказки, однако они существуют, более того: они наконец нашли нас.

   Он коротко кивнул; двери вновь открылись, и на этот раз из сумрака дворцового холла вышли еще двое. Один из них был крепко сложенный молодой человек в форме стража порядка, а сразу следом за ним, понурив голову, ступал еще один закованный, одетый в грязный комбинезон рабочего, с руками, перепачканными машинным маслом. Лишь теперь, выйдя на площадь, он коротко вскинул напряженный взгляд.

   -- Вот и ты, мой дорогой Яган, -- мягко обратился к нему Фальер, -- хотя, впрочем, ведь я не знаю твоего настоящего имени. Негоже посланнику далекой цивилизации работать простым техником, пусть даже в самом сердце Анвина. Я предложу это место несчастному юноше, которого обманул своими речами Орсо Кандиано, ты же должен обрести более подобающий статус дипломата.

   На площади воцарилось такое молчание, что казалось, все эти сотни людей прекратили дышать.

   Закованный, -- тот, кто им притворялся? -- остался стоять, но вот он поднял взгляд на Наследника. Действительно, лицо у него было не совсем характерное для бездушного, в дневном свете заметно стало, что его кожа слишком светлая, пусть и запачкана сажей, а лоб высок, почти как у урожденного аристократа.

   Наконец он ровно произнес:

   -- Что же, вижу, вы раскусили меня, господин Фальер. Признаться, когда я отправлялся на Анвин, мы всерьез беспокоились и подозревали подобный исход. Мое настоящее имя -- Дэвин Касвелин, и я действительно принадлежу к цивилизации, отличной от вашей. Надеюсь, вы не заклеймите меня чудовищем за это.

   -- Конечно же, нет, -- ответил Фальер. -- Разве мы дикари, варвары, чтобы пытаться уничтожить все неизведанное, даже то, что пугает? ...Впрочем, я понимаю вашу осторожность: должно быть, в вашей практике были уже... случаи. Теперь, однако, когда правда открылась, попробуем установить контакт.

   Касвелин согласно склонил голову.

   Только тогда площадь взорвалась гулом потрясенных голосов.

13,80 пк

   С обеих сторон от него уходили вдаль стены, выложенные из тускло-красного кирпича, почти совсем почерневшего от времени. Щербатые, с черными оскалами окон, между стен -- разбитая дорога, покрытая пылью, а над головою небо темно-малинового цвета, совершенно безумное, медленно вертящееся вокруг единой незримой точки -- красной мигающей звезды.

   Все было как надо; он глянул себе под ноги и обнаружил, что кеды его тоже все в пыли, некогда белые носы их совершенно посерели, а джинсы заляпаны темной краской.

   Он шагнул вперед.

   Улица шла под откос, никуда не сворачивая, кособокие кирпичные дома, некоторые с глинобитными надстроенными вторыми этажами, некоторые наполовину разрушенные, -- все они теснились вокруг него, давили, молчали. Красная звезда продолжала мигать далеко впереди, наверху.

   Вот глаза его различили еле видимый в багровом тумане силуэт другого человека, идущего ему навстречу. Он остановился; человек продолжал идти, приближаясь. Он знал, кто это.

Будь осторожен

, прошелестел в ушах тихий бесполый голос.

Ты никак не научишься контролировать себя

.

   -- Может, и не хочу, -- сердито отозвался Леарза.