Лиловый (Ii)

   -- Если ты еще будешь смотреть на нее, пожалеешь, -- набычившись, говорил один из четверых рабочих, сложил руки на широкой груди. Каска блестела на его голове.

   -- Что ж такого в том, что я смотрю? -- спокойно спросил Кэнги. -- А она смотрит в ответ. А ты сейчас смотришь на меня, Таала. Может, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня.

   -- Не увиливай, -- повысил голос другой рабочий. -- Сам прекрасно все понимаешь. Еще одна улыбочка...

   -- А ты чего заступаешься за чужую жену, Мескито? Небось сам имеешь на нее виды?

   -- Заткнись!

   -- Мы защищать честь товарища пришли!

   -- А, товарищ настолько смел, что без вас на меня не пойдет?

   -- Не зарывайся, -- глухо выдохнул один из них, а потом присовокупил к этому грязное ругательство. -- Если ты сейчас полетишь мордой вниз отсюда, никто о тебе жалеть не будет.

   -- Подозреваю, Комгай все же будет жалеть.

   -- Даже имя ее не произноси!..

   -- Что, я оскверняю ее просто звуком своего голоса?

   -- Так сам и напрашивается, -- произнес Таала, задирая рукава куртки.

   -- Ну сейчас мы наваляем тебе, отродье.

   -- А потом, когда я расшвыряю вас, побежите плакаться надзирателю? -- невозмутимо поинтересовался Кэнги; это окончательно вывело их из себя, и они с короткими криками бросились на него.

   Аллалгар не оставался на месте. Четыре рослых человека нападали на его друга, это было... несправедливо. Аллалгар шагнул к ним и, не замеченный ими в темноте и шуме цеха, схватил одного из них за плечи, оттащил. Напугавшийся рабочий закричал и забрыкался, но Черный даже не обратил на это внимания и с силой швырнул его прочь, так что тот кубарем покатился по крутым металлическим ступенькам и, слышно было, упал уже где-то далеко внизу. На этом Аллалгар не остановился, поймал другого рабочего за воротник куртки, потянул на себя.

   -- Не вмешивайся! -- рявкнул Кэнги, да было уже поздно. Еще один противник полетел с моста, чудом не рухнул в гигантский чан с кипящим металлом, ударился о его край и сполз по ту сторону, на пыльный пол. Двоих оставшихся к тому времени успел обезвредить сам Кэнги, одному вывернул руку, второго прижал к полу собственным весом.

   -- Дрянь, -- выдохнул он.

   Аллалгару было все равно. Ему главное было то, что друг его остался цел и невредим; цех огласился воскликами, голосами, руганью, наконец невысокий полноватый человек поднялся на мост.

   -- Что здесь произошло? Отвечайте, -- его холодный взгляд вперился в Аллалгара. На плече Кэнги была повязка надзирателя, Черный был простой рабочий; он еще не успел осознать это, но Кэнги сообразил мгновенно.

   -- Эти ребята напали на меня, господин Дамиано, -- спешно произнес Кэнги, шагнув к Черному, -- а Аллалгар, добрая душа, попытался мне помочь. Их было четверо, я один.

   -- По какой причине у вас началась драка? -- нахмурился управляющий, которому, должно быть, видно уже было, что проигравших сражение уже подняли на ноги и обступили другие рабочие. Никакого серьезного ущерба, если не считать парочки выбитых зубов, он не заметил.

   -- Из-за женщины, господин Дамиано. Жена того малого слишком уж заглядывается на меня, -- совершенно честно сообщил Кэнги и широко ухмыльнулся. -- Но, клянусь вам, я тут ни при чем.

   -- Ваше счастье, что никто не пострадал, -- помолчав, сказал управляющий. -- Но смотри у меня, Кэнги, если это повторится -- я придумаю что-нибудь такое, чтобы женщины на тебя и смотреть забыли.

   -- Так точно, господин Дамиано, -- весело отозвался тот.

   Инцидент был исчерпан; управляющий пошел прочь. Кэнги, оглянувшись, схватил Аллалгара за локоть и буквально потащил за собой.

   Вдвоем они вывалились из сумрачного цеха и оказались во внутреннем дворе сталелитейного, где холод немедленно обжег им лица и глотки.

   -- Больше так не делай, -- сказал Кэнги, посерьезнев. -- Я вполне справился бы с ними и сам, а тебя за драку могут наказать. На этот раз повезло...

   Черный молчал; внутри у него все опустилось: он разозлил Кэнги!

   -- ...Но все равно спасибо, -- помолчав, добавил тот и рассмеялся. -- Здорово ты их.

   Мир снова посветлел, и Аллалгар переступил с ноги на ногу, не зная толком, как выразить переполнявшие его чувства. Наконец он неловко вытащил заскорузлыми пальцами из-под полы куртки маленький пакетик и протянул его Кэнги.

   -- Что это?.. Орехи, -- удивился тот.

   -- Это тебе, -- нашелся Аллалгар.

   Он стоял, расставив ноги в грубых латаных сапогах, огромный почти двухметровый мужчина, лицо его было смуглое, почти черное, словно высечено из базальта, в грязных пальцах он держал пакетик с орехами и до смешного в тот момент похож был на ребенка: не внешностью, но, может быть, взглядом. Кэнги взял пакетик, потом снова расхохотался и крепко похлопал Аллалгара по плечу.

   -- Знаешь, что? -- заявил он. -- Ты хороший человек, Аллалгар! И не слушай, что тебе говорят другие.

   Лишь тогда Черный робко улыбнулся.

   ***

   Поднимался туман. Длинная улица уходила за горизонт, по обе ее стороны возвышались гигантские небоскребы, в воздухе реяла мокрая взвесь, беззвучные аэро летели совсем низко над землею, разрезая собой сумрак.

   Красные огоньки мерцали тут и там.

   Город.