Лилэр

Тишина. Невероятная какая-то тишина... На асфальте, мокром от недавно проехавшей поливалки - отражение мигающего где-то позади светофора. Тёмные окна двухэтажных домов.

Одно окно вдруг зажглось, и Лиля пришла в себя. Лишь бы собака!

Она открыла дверь и шагнула наружу.

Перед капотом лежал человек, и Лиля зажмурилась, сжала виски руками, вспоминая, что теперь делать, но кровь отхлынула от лица и от головы, и мысли развеялись, как дым на сквозняке.

- Эй! - Она шагнула вперёд, вспоминая силу удара. - Эй! Вы живой... Живая?

Женщина пошевелилась, и Лиля схватилась за грудь, подбегая к ней, потом отскочила.

- Погодите... у меня тут аптечка... - суетливо кинулась она в машину. - Проклятая гарнитура! Лежите, пожалуйста, я позвоню в скорую!

Она кинулась к багажнику, потом за телефоном.

- Я жива. - Женщина поднялась, немного пошатнувшись, и встала, придерживаясь за капот, потом поправила волосы. - Остановись.

- У вас может быть сотрясение! - воскликнула Лиля, перехватывая телефон, который так и норовил выскочить из трясущихся пальцев. - Зачем вы встали? Ладно... Садитесь, я отвезу вас в больницу! Или скорую вызвать... Вы ударились головой?

Женщина молчала, пошатываясь. Лиля метнулась к ней, подхватывая под руку.

- Пойдёмте! Я отвезу вас! Чёрт... Проклятый телефон... Залезайте... Осторожно!

Кто-то посигналил на перекрёстке, и Лиля обернулась, потом снова смахнула карту на экране.

- Чёрт, тут только роддом рядом... В роддоме же не примут...

- Со мной всё хорошо.

Лиля повернулась к женщине, заглядывая той в лицо. В свете фонарей было видно, как она улыбается.

- Точно? - Лиля почувствовала одновременно радость и угрызения совести за это облегчение. - Может быть, я вас домой тогда отвезу? Где вы живёте?

- Бутово.

- Сейчас... Сейчас... А. А улица?

- Старозабежная. Я покажу.

Сфетофоры одноглазо подмигивали. Лиля вытащила сигарету и открыла окно.

- Простите ради бога. Я разговаривала с отцом.

- Дурная привычка, - сказала женщина, кивая на сигарету.

- Знаю. Надо бросить... Давно курю. С шестнадцати. Стимула нет, - нервно улыбнулась Лиля, щелчком отправляя недокуренную сигарету за окно.

- А муж не против? - Женщина снова кивнула, на этот раз в сторону кольца на пальце.

- Против. Он против, - вздохнула Лиля, глядя на навигатор. - Тут нет такой, только Сатрокачаловская... Знаете что... вы лучше завтра всё же сходите в поликлинику. Давайте, я вам свой номер оставлю. если потребуются какие-то обследования дополнительные... или лекарства. Позвоните, хорошо? Как вас зовут?

- Ирма. От Старокачаловской я покажу.

- Красивое имя. Вот моя визитка. Звоните, договорились?

Женщина покрутила в руках белый прямоугольничек визитки, потом повернулась к Лиле.

- Ты занимаешься путешествиями?

- Да... - махнула Лиля. - Училась заочно на связи с общественностью, но не моё это. Отец пристроил. А тут как-то получилось...

- Тебя назвали в честь цветка? - вдруг спросила с улыбкой женщина. - Лилия, это ведь тот нежный цветок с пятнистыми лепестками?

- Да.

- У нас говорят, каждый цветок должен расти на своей грядке. Лилия, почему ты всё проклинаешь?

- День дурацкий, - честно сказала Лиля, доставая пачку из бардачка. - Чёрт. Закончились. Я заскочу в круглосуточный, хорошо? Ирма, вы не против?

- Погоди. Ты же хотела бросить, - лукаво улыбнулась женщина. - Может, это твой шанс?

Лиля пожала плечами, покосившись на женщину, потом взглянула пристальнее. Она же была светловолосой, почему сейчас волосы кажутся тёмными? Неужели кровь?

- Я была молодой, как ты, - сказала Ирма, вздохнув. - Мою любовь предали. Знаешь, как это больно? Эту боль не выразить словами.

Лиля стиснула зубы, вспоминая крики Ромки под окном, пьяные, отчаянные.

- Я тоже предавала любовь, - сказала она. - Ирма, у вас точно нет на голове раны? Ваши волосы потемнели...

- Это иллюзия, - улыбнулась Ирма. - Игра света. Тебе кажется. Люди часто видят то, чего нет, и не замечают то, что есть. У вас столько красивых легенд... Нет им числа.

- "У вас"? - переспросила Лиля, провожая глазами диодную вывеску заправки.

- Да. Их рассказывают даже детям. Как то сказание про девушку, которая жила с мачехой и сёстрами, а потом с помощью чуда оказалась во дворце и танцевала с принцем в неудобных туфельках.

- "Золушка"? Да. Но там ничего не было про неудобные туфельки. Просто очень красивые.

- Это уже о многом говорит, - рассмеялась Ирма.

- Ну, там же была фея. Может, она чудом сделала красивую обувь удобной, - улыбнулась Лиля.

- А ты веришь в чудо?

- Не-ет, - подумав, сказала Лиля. - В детстве - верила. Я жила в такой же нищете, в задрипанной каморке, а потом приехал папа и привёз чудесные деньги, которые решили много наших проблем. Но с его появлением открылись другие проблемы. Слава богу, сейчас всё наладилось. Папа вернулся в семью, я разобралась со своей жизнью, вышла замуж за любимого, и всё складывается хорошо.

- И это не иллюзия. - В утверждении Ирмы слышалась вопросительная интонация.

- Нет, - пожала плечами Лиля. - Почему же? Я не склонна смотреть на мир сквозь розовые очки. Голодное детство, знаете ли, отбило такие привычки.