Лилэр

Одна, посреди тёмной улицы, она стояла, освещённая луной. Баба Даша показывала ей чёртика на боку полной луны, но Лиле никогда не удавалось разглядеть его. Она всегда видела два глаза и испуганный рот, но сейчас луна будто ехидно насмехалась над ней. "Что, съела?" – ухмылялась луна. – "Вот тебе твоё путешествие! Получай!"

Она споткнулась, проклиная про себя шпильки. Там, дальше, большая улица... Она поймает машину и поедет...

Куда? На Покровский, ключи от которого остались в машине? К Ромке, который отомстил ей, ранив в десять раз больнее, чем Макс? Или к Максу, в коммуналку, где сейчас наверняка сидит Викуся, змея, подлая гадюка?

Отец. Оставался только он... Вернее, дядя Серёжа. Кто её отец на самом деле?

Ладно. Сейчас это неважно. Сейчас нужно выбраться в безопасное место и позвонить в полицию. Папа, дядя Серёжа... Неважно. "Зови хоть горшком, только в печку не ставь", – говаривала баба Даша, когда кто-то называл её Дарьей, а не Евдокией.

Лиля брела вдоль пустырей и гаражей, на крышах которых в занесённой ветром земле укоренились пучки травы и нежные берёзки.

Машины проезжали мимо, а некоторые даже будто ускорялись. Лиля одёрнула юбку и достала из кармана резинку для волос. За кого её принимают... В мини-юбке, на шпильках...

Она отчаянно трясла рукой, и свет фар выхватывал её из сумрака.

– Куда? – спросил наконец мужчина на солидном внедорожнике, приспуская стекло.

– Ивановское... Возле Красногорска. Я заплачу на месте! – воскликнула она, глядя, как мужчина поднимает стекло. – Пожалуйста!

– Садись. – Он открыл дверь, и Лиля скользнула в темноту салона, расцвеченную бегающими огоньками. – Ивановское? – переспросил он, ведя пальцем по экрану смартфона. – Деревня?

– Нет... Нет, там коттеджный посёлок в лесу, посмотрите... вот. – Она случайно коснулась его пальца и отдёрнула руку. – Мою машину угнали. На Старозабежной улице, вон там...

– Старозабежной? Старокачаловскую знаю, – сказал мужчина, тыкая в "построить маршрут". – По-хорошему, гаишников бы вызвать прямо на месте...

– А что они найдут? – развела руками Лиля, потом сжала виски. – Я от этого пустыря минут пятнадцать ковыляла... Они за это время могли в область уехать... Загнал вот так в лес, и ищи-свищи... Есть? – Она двумя пальцами похлопала по губе. – Тоже в машине оставила...

– Это точно, – хмыкнул мужчина, протягивая ей пачку. – Ищи-свищи. Ты куда такая... нарядная?

– С работы. Я менеджер по турам, – вздохнула Лиля. – Хотела убежать от всех... На неделю, а то и больше. Поменять там билеты... На Мадейру. Вылет сегодня... Но теперь ни паспорта, ни загранника, ни билетов... В отпуск выпихнули... Всё пропало...

– Всё, шо нажито непосильным трудом, – снова хмыкнул мужчина. – Портсигар отечественный... Три штуки.

Лиля криво усмехнулась. Да. Всё, что нажито... трудом. Непосильным? Нет. Изматывающим, нервным – да.

"Через триста метров поверните налево", – сказал навигатор.

Лиля смотрела вперёд, на красные и белые огоньки. Мужчина протянул руку и ткнул в экран смартфона. Пепельница была переполнена, и Лиля опустила стекло, щелчком отправляя окурок в ночь. Мужчина нахмурился.

– Чего соришь?

– Ой. Простите. У вас тут пепельница полная.

– Да. Надо вытряхнуть.

Дорога тянулась и тянулась. Поворот налево, потом направо...

– О... Погодите, – сказала Лиля, оглядываясь. – Вы, по-моему, поворот перепутали... Стойте! Подождите!

– Сначала вытряхнем пепельницу, – сказал мужчина, косясь на Лилю. – Не бойся, тут недалеко.

Лиля с ужасом смотрела на него, на серый пиджак, отблескивающий в свете всё реже попадающихся фонарей. Она не хотела верить. Нет. Нет!

– Отпустите меня, – сказала она медленно, глядя на пробегающие мимо деревья. – Меня будут искать. Меня будут искать...

– Вздорную тёлку, которую выпихнули в отпуск? – Он повернулся к ней, и взгляд очень не понравился Лиле. – Ты улетела на Мадейру, помнишь? И осталась там. Наверняка загуляла с каким-нибудь горячим красавчиком. А ну, скажи, каков он? Где он тебя трогал? Наверняка напоил и завёл на пляж, в уголок...

Лиля сглотнула. Перед глазами всё плыло. Она лишилась всего, а теперь может лишиться жизни из-за собственной тупости. Её не будут искать как минимум неделю...

– Пожалуйста! – закричала она, вцепляясь в дверь, но деревья слились сплошной пеленой. Слишком быстро... – Прошу!

Машина свернула на грунтовку, прошуршав по щебёнке, и мужчина резко кинулся на Лилю, хватая за шею.

– А ну тихо, – прошипел он, слегка придушивая её. – Нишкни, паршивка! Знаю я таких!

Она в отчаянном, судорожном, безнадёжном движении, изогнувшись, подобрала ноги к себе... и тут же выпрямила их, отбрасывая его назад, от себя, шаря пальцами по двери.

Дверь распахнулась, и Лиля бросилась прочь, от его разъярённого крика боли, хромая, спотыкаясь, сдирая на ходу правую туфельку. Кажется, левая вонзилась ему... В ногу?

Лес, тёмный, заросший кустами, трещал под ногами того, кто гнался за ней, а она неслась по ровным рядам елей, обдирая руки об сухие нижние ветки, напарываясь голыми ступнями на мелкие и крупные сучки. Беги...

Беги!

Беги!