Ликвидатор

Когда в 1946-м я решил уйти в отставку, он был вне себя. Но вы знаете, Костич, я все-таки ушел. Я ушел в отставку. Купил лицензию и стал владельцем паба в Харроу. Совсем другое дело Рэйвенспур. Понимаете, когда немцы сдались, в правительстве решили, что ему лучше всего продолжить свои разъезды, как и в войну. Одно из немногих разумных или практичных решений правительства, хотя, по-моему, и младенцу тогда было ясно, что основная борьба только начинается. И Рэйвенспур стал самой подходящей кандидатурой, чтобы возглавить эту переродившуюся организацию. Он знал о ремесле все, что только можно было знать. Конечно, он хромал, но мог учить других. Они послали его на Джерси, дав задание навербовать группу. Эта группа знала бы только его и подчинялась бы только ему. Он должен был стать их единственным связующим звеном с властями. Но вы знаете, как происходят такие вещи, Костич. Конечно же, такая работа требует огромной честности, предельной преданности стране и своему долгу. Практически это по плечу лишь уникальному человеку. И Рэйвенспур был таким человеком. Он выполнял свою работу великолепно. Он сделал Кэннинга казначеем и подложным руководителем организации, нашел Джона Балвера для той работы, которую прежде выполнял сам, и устроил его на верфь для прикрытия. Балвер, как и Джонас, всегда думал, что настоящим главой организации является Кэннинг.

Приказы спускались сверху к Рэйвенспуру, он передавал их Кэннингу, а тот, с нужными суммами, передавал их Балверу. Тогда, конечно, все было по-другому. Балвер хорошо исполнял свою работу, но Рэйвенспур никогда не наделял своих подчиненных большими полномочиями. Он во все вникал лично, подробно расписывал, что Балверу нужно делать, по какому пути следовать, какой метод использовать, все до мельчайших подробностей.

Это была удивительная система, потому что, если бы Балвер или Кэннинг совершили промах, их можно было бы отбросить и заменить без всякой опасности или ущерба для всей группы. Единственным слабым звеном организации была верхушка. Я думаю, что все эти снобы из элитарных школ, Сандхерста и так далее, так вот, все в правительстве чувствовали, что в Рэйвенспуре усомниться невозможно. В том, что касалось безопасности, это действительно было так. Но они забыли, что Рэйвенспур всего лишь человек, а люди могут измениться. Эта пуля в его бедре отразилась, скорее, на его голове. Единственным, кто знал об этом, был я, потому что только мне на целом свете он абсолютно доверял. Господи, как грустно видеть, как храбрый человек начинает бояться. Не чего-то конкретного. Просто бояться. Того, что дела пойдут не так, как произошло в ту гамбургскую ночь.

— Я знала, что он боится, — мягко сказала Марита.

— Полагаю, живя с ним под одной крышей, пусть даже и месяц, вы не могли не заметить этого. Но вы видите, к каким неприятным затруднениям это привело. Он чувствовал, что уже не способен осуществлять детальное планирование, необходимое для поддержания успеха организации. Очевидно, перед ним было только два пути. Один — выход на пенсию и замещение себя либо Кэннингом, либо Балвером. Используя его собственные слова, на это можно было бы только воскликнуть: «Боже, ну и выбор!» Оба они были хорошими исполнителями, но не более.

Другим выходом было бы сохранить номинальный контроль, но стратегическую часть передать одному из тех, кто мог бы ее осуществлять лучше, чем он сам, даже если у него и не было опыта. Он пришел ко мне, чтобы уговорить вернуться. Это было не сложно. Я не создан для того, чтобы стоять за стойкой бара и улыбаться посетителям. Рэйвенспур велел Кэннингу устроить меня на верфь к Балверу, снабдив его досье обо мне. Я должен был стать помощником Балвера при возникновении трудностей. Внешне ничего не изменилось. Рэйвенспур продолжал работать со всеми документами. Он по-прежнему получал инструкции сверху, только теперь они передавались мне, и уже я разрабатывал маршрут. У нас была система в системе, и я был ключевой фигурой. Прошло совсем немного времени, как я придумал небольшой эксперимент. Я отослал Балвера на мое собственное задание. Я выбрал наобум кого-то из Канады. Когда Балвер выполнил задание, я осознал, что являюсь, наверное, самым могущественным человеком во всей Англии. Я долго не повторял этого эксперимента. Было достаточно знать, что я могу это при желании сделать. Примерно тогда же здоровье Балвера начало ухудшаться. Требовалось кем-нибудь его заменить. Я отдал это на его усмотрение, и он привел Джонаса.