Лихое времечко

Гармонист

На завалинке у дома —
паренечек молодой,
курит самокрутку сонно,
мух гоняет он долой.
А потом стряхнет усталость —
тут раздуется гармонь,
зазвучит лениво малость,
мигом в оконках огонь.
Девицы проснутся разом,
скуку ветрами снесет,
и меж занавесок глазом
подглядят – кто у ворот.
Гармонист походит кругом,
забредет в соседний сад,
и к тому милому другу
выбежит казачки брат.
Через плетень махнули ноги,
смолкнет мигом и гармонь,
мать девицы на пороге:
– Ты, молодчик, охолонь.

Коротенькая казачья песня

Как казачье раскинулось поле,
как синел голубой василек,
и паслися здесь кони в раздолье,
и сплетали казачки венок.

И косились те травы степные,
собирались у речки стога,
вяли запахом терпким хмельные
василечков лазурных глаза.

Пес у смертного обоза

На скрипучем на обозе
весь в лохмотьях и бинте,
не с петлицей с чайной розой,
а с прорехой в животе.

Нос острится, очи впали,
волосы как струп-колтун,
чуб кровавый прикрывали
тени от погасших лун.

Пес завоет, под колеса —
погоди, мол, дай взглянуть,
мимо старого погоста,
задержи свой бренный путь.

Дома на столе обмоют,
батюшка прочтет псалтырь,
соборуют, захоронят,
помянут на святый мир.

Пес, волнуясь, рядом скачет,
нос коснулся до руки,
говорят, собаки плачут
лишь по мертвому с тоски.

Предатель

Как в бою лихом на шашках
ранен был казак удал,
кровяным пятном рубашка,
белый цвет – а алым стал.

А дружок его – парнишка —
труханул, видать, всерьез,
Потерпи, до дома близко,
вдруг появится обоз.

Оглянуться побоялся,
стыд иль просто ужас гнал,
потная спина-рубашка,
что есть мочи погонял.

Шкуру спас, забыл о друге,
всем сказал, что нес, сколь мог,
мол, скончался по дороге
ваш любимый и сынок.

Сам тем временем вернулся,
поле битвы обыскал,
точно – мертвый, не очнулся,
значит верно все сказал.

По кармашечкам пошарил,
у своих, у чужаков,
Будет от чего наварец,
помяну уж будь здоров.

Те, что «Русь не посрамлю»

Как умели веселиться,
пить, плясать да отжигать,
как лились хмельные песни,
казаков степная рать.

Как подлунными ночами
под окном катился смех,
как молодушек встречали,
цвел парной любовный грех.

Как суровели очами,
когда ворог наступал,
враз скупели и речами,
затихал полночный гвалт.

Мчались кони вороные,
шашки бряцали в пылу,
были ж парни удалые —
те, что «Русь не посрамлю».