Лихое времечко

Вулкан

Как зловеще над вулканом
облачком дымок парил,
как пред бурей-ураганом,
стая птиц срывалась с крыл.
Тучами из оперений
гвалт отчаянно звучал,
небо колыхнув волненьем
мчали, словно черный шквал.
И подняв тревогой очи
к хаосу и кутерьме,
люд роптал, что то пророчит —
не к добру, знать, быть беде.
Все померкло, опустились
сумерки и пепла прах,
видно Боги так решили
поселить навеки страх.

Еретик

Средь книг и звездных карт старик,
лишь формулы строчит перо,
его прозвали – еретик,
бросали камни чрез окно.
Дух деревенский как чума,
невежественен, глуп и пуст,
лишь позже скажут – темнота,
закон же нынче рвется с уст.
И нарекают колдуном,
алхимик он, прислужник черта,
жена связалась с ведьмаком,
и у нее душа, знать, мертва.
И слухом полнится округа,
и смрадом травят жизнь чете,
старик и старая подруга
окончат свою жизнь в костре.
И разлетятся книг страницы,
и канет в пропасть мудрость лет,
пророк, мыслитель, иноверцы —
виновники дремучих бед.

Костер инквизиции

Костер и дымная завеса,
удушья сдавленного вздох,
и жертва казни неизвестна,
ушла в забвении веков.
Сгорели, канули архивы,
их также пожирал огонь,
и сколько бы воды не лили —
лишь угли – вот весь ваш закон.
Теперь гадай – вдруг рок судьбины
решил расправу схоронить,
чтоб не трепалось чье то имя —
колдуньей тягостно прослыть.
А может то людские козни
и поздний пред Землею страх —
убийцы слава с преисподней,
хоть и с распятием в руках.

Расправа

Как за деревней – кто с дубом,
кто с вилами, ограды палкой,
боролись люди с колдовством,
а наяву – с простой дояркой.
Черны коровы у нее,
коза с козлом – ну точно черти,
здесь явно было волшебство —
забьем ее до полусмерти.
А у соседей молоко
скисает рано в белых крынках,
и это горе не одно —
падешь скота, сгорели рынки.
А баба та одна живет,
заходит к ней по слухам дьявол,
да на крылечке черный кот
сметаной лакомится, салом.
Так бей ее и дом круши,
скотину разгони по свету,
так деревенский ум вершит
суд «правый», все найдя ответы.