Life Goes On

В этой стране есть над чем работать в семидесятых и восьмидесятых годах – если не до конца века. Это работа государственной важности, и я скажу вам, почему. Вокруг крутится много нефтяных денег, миллионы наличными достаются этим облаченным в мантии правителям Ближнего Востока, благослови их Господь, и моя работа — собрать с этого как можно больше сливок. Всеми правдами и неправдами — не имеет большого значения, какими именно, главное, чтобы это не было слишком очевидным — фунт стерлингов должен оставаться в Лондоне. Это жизненно важно для нашего национального выживания. Мне об этом сообщили сверху, и я готов внести свой вклад. Это снова 1940 год, только на этот раз дело в деньгах, а не в крови, хотя в долгосрочной перспективе это не менее важно для такой страны. Стерлинговый баланс всегда будет держать нас за короткие волосы, поэтому нам придется вытягивать из них деньги с помощью женщин, колеса рулетки, избранных развлечений, которых они не могут получить больше нигде в мире (подталкивание-подталкивание, подмигивание-подмигивание) хирургические операции, которые не причинят им слишком большого вреда, но и не принесут им большой пользы; квартиры и дома по непомерным ценам, содержание которых будет стоить так дорого, что обращение к услугам армии бродяг (профессия, в которой мы, британцы, преуспеваем), поможет решить проблему безработицы; и подсовывая им всевозможные товары, нужны они им или нет, но товары, которые, по их мнению, умрут, если у них их не будет. Это настоящий бизнес, Майкл. И никто не может сказать, что это нечестно. А вот что касается вооружений, то встроенный фактор устаревания таков, что даже я считаю это позором. 

Наступила пауза, пока он закурил сигару.

— Проблема в том, что я не единственный, кто занимается этой торговлей. Если бы я был таковым, все было бы в порядке, но некоторые новые организации совершают такие грабежи среди бела дня, что у меня кровь стынет в жилах, а это непростое дело. Повсюду появляются фирмы-однодневки, как будто завтра нефтяные скважины иссякнут. Они не могут достаточно быстро засунуть руки в кассу, и я до сих пор ни разу не видел ни одного из них с наручниками на запястьях. По сравнению с этим Великое ограбление поезда выглядит как побег слепого с копейкой. Инвестиционные банки банкротятся в одночасье. Корабли, полные товаров, исчезают в море. Мужчина платит миллионы за многоквартирный дом, принадлежащий другому человеку. Вы называете это жульничеством, они справляются с этим. И это происходит даже в нижней части рынка. Некоторые люди настолько бессовестны, что усугубляют рану, вывозя большую часть денег из страны в такие места, как Цюрих и Лихтенштейн. Но я, хоть и зарабатываю много, но возвращаю это обратно. Я покупаю дома и землю и инвестирую на фондовой бирже. — Он прижал палец к горлу. — Я держу средства здесь, в Национальном сберегательном фонде. Гроши. Но выглядит это хорошо. Я также нанимаю таких людей, как ты. Другими словами, я держу в стране столько денег, сколько могу, и распределяю их не только в обеспечение своей семьи, но и как патриотический долг. Да, я много вложил в старую добрую Англию, Майкл. Если когда-нибудь корабль затонет, ты не увидишь меня в спасательной шлюпке с кучей крыс.

Мысль о Моггерхэнгере в спасательной шлюпке привела меня в ужас. Как далеко вы бы проплыли с такой акулой на борту?