Life Goes On

Я ехал осторожно, то есть не слишком быстро, в темноте, по извилистым дорогам. Когда позади меня загорелись фары, я сбавил скорость, давая понять, что водитель может меня обогнать. В основном это были молодые люди в форсистых джинсах, переходившие из одного паба в другой. Через сорок миль от коттеджа «Пепперкорн» я начал расслабляться. Благодаря моему предыдущему опыту в навигации я легко нашел дорогу на Шрусбери-роуд.

— Дисмал, я думаю, мы уже отделались от них.

Автомобильное радио представляло собой сложную систему с дополнительными длинами волн, на которых Моггерхэнгер мог настроиться на полицию. Я слышал много болтовни о дорожно-транспортных происшествиях, брошенных машинах, драках в пабах и предполагаемых взломах, но ничего о шестифутовом мошеннике и похищенной собаке-следопыте в темно-бордовом «роллс-ройсе», который в последний раз видели направляющимся в сторону Северна.

Рано или поздно меня схватят, поэтому мне нужно было убежище, и я вполне разумно ожидал найти его на базе Моггерхэнгера. Если меня поймают, то и его тоже. Я не виноват, что операция пошла не так. Если я доберусь до Лондона до того, как меня кто-нибудь заметит, Клоду Моггерхэнгеру, который, в конце концов, всего лишь человек, придется уберечь меня от опасности. Такое предположение меня приободрило. Я всегда был оптимистом, хотя бы ради выживания, полагая, что любое действие лучше, чем бездействие, а любая мысль утешительнее, чем ничего.

На окраине Шрусбери я заметил магазин рыбы с жареной картошкой и припарковался на тротуаре с включенной аварийкой. Китаец странно посмотрел на меня, когда я дважды заказал рыбу, чипсы, икру, горох, сосиски и пирог, а также две бутылки лимонада. Обхватив свертки, я вернулся к машине и уселся под шум позорного пожирания Дисмалом своих щедрых порций на полу позади. Я взял из коттеджа жестяную тарелку и вылил бутылку лимонада, чтобы ему не хотелось пить. Он слизал это и рыгал мне в затылок следующие десять миль. Когда мы остановились на светофоре, я ответил еще более резкой серией отрыжек, но он не понял намека.

После моего пребывания в коттедже «Пепперкорн» и встречи с полицией я чувствовал себя так, как будто провел две недели, усердно бегая и прыгая на  очень интенсивной  тренировке, и жаждал помыться и привести себя в порядок. Общественный туалет все еще был открыт, но света не было. На стенах кое-как висели раковины, унитазы были разбиты, двери поломаны, а перегородки в писсуаре, как я предположил, были выбиты кувалдой. Что они сделали с дежурным, я не смел думать. Возможно, этот туалет был частью школы экстремального обучения, которая отправляла детей, оснащенных соответствующим образом, с оценочными карточками и судьями, чтобы посмотреть, сколько туалетов они смогут разрушить за один день, не будучи пойманными. Выглядело так, будто именно этот класс проник внутрь с полевой пушкой. Я поставил фонарик на выступ, открыл кран, умылся и надел чистую рубашку. Вернувшись в машину, я причесался и отполировал ботинки хвостом Дисмала. Все в порядке, я мог снова встретиться с окружающим миром.

Огромные капли дождя стучали по лобовому стеклу. Мрачный Дисмал начал выть, как будто никогда раньше не видел дождя. А может, его пугала регулярность работы дворников. Я крикнул ему, чтобы он пристегнулся. Проехав Телфорд, я боялся попасть в страну Никогда-Никогда, из которой уходишь только смертью или очень неприятным пожаром. На часах светилось десять, и мне захотелось где-нибудь прилечь на пару часов. Люди выходили из пабов, и мне требовалась вся моя смекалка, чтобы избежать их неожиданных появлений перед капотом автомобиля, хотя по опыту я знал, что худшее время на проселочных дорогах наступает перед открытием пабов, когда все спешат выпить первую порцию спиртного. После закрытия, когда они слепо пьяны, они, по крайней мере, стараются быть осторожными.

Дисмал дремал, что не помогало делу. Я дрейфовал в пространстве. Желание заснуть пришло и исчезло. Я нейтрализовал самые страшные приступы, заново переживая пребывание в коттедже «Пепперкорн», где возникли мои нынешние проблемы. Я должен был знать, что крысы не принесут удачи. Двое шутников, которые увезли в своем каноэ половину моих запасов, должно быть, были наняты Моггерхэнгером из актерской школы. Я завидовал мастерству, с которым они собрали коллекцию.  К настоящему времени они, вероятно, выгрузили груз на каком-нибудь уединенном берегу Северна. Машина, которая его подобрала, находилась в Лондоне, и они с подругами бухали в каком-то придорожном заведении. Или они перегрузили свой груз на наемную баржу в верховьях Темзы и медленно отправились в отпуск в Хаммерсмит, а я ехал на восток в машине Моггерхэнгера с полицейской собакой-следопытом на заднем сиденье.