Life Goes On

— Когда я пройду долгий путь, вы можете почувствовать запах пота, но это естественно. В рюкзаке у меня мыло, зубная паста, принадлежности для бритья, дезодорант, щетка для обуви и галстук. Больше ничего, кроме бинокля, веревки, небольшого фонарика и пары карандашей, смены нижнего белья и чистой рубашки. Единственная роскошь — логарифмическая линейка и книга таблиц. Обычно кусок жратвы. Когда мне нужно новое пальто, я покупаю его за бесценок в одном из тряпичных магазинов Оксфама.

Его голос звучал более весело.

— Итак, вы видите, это здоровая жизнь. Много упражнений, свежий воздух, всегда что-то интересное в ситуациях или в людях, которых я встречаю. Я никогда не прохожу мимо никого, не пожелав доброго дня, и мне все равно, ответят они или нет. Если они этого не делают, это их проблемы. Я не часто предпринимаю такие поездки, но когда я пришел на ту стоянку, я почувствовал себя немного усталым после прогулки из Лимингтона. Для меня нет ничего необычного в том, чтобы проходить по тридцать миль в день, когда у меня есть настроение, что неплохо для парня, которому исполнилось шестьдесят. Возможно, вы, ребята, зарабатывающие себе на жизнь работой, думаете, что я питаюсь социальной системой, но я выполнил свою долю работы до пятидесяти лет, и, если честно, я потребляю не так уж и много мировых ресурсов.

У меня похолодел затылок. Мы были уже за Бромсгроувом, но никто из нас не упомянул о необходимости там останавливаться. Его история заставила меня забыть о таком решении, потому что на самом деле я хорошо его знал. Это был человек, который продал через меня свой дом в Фарнсфилде, когда я работал агентом по недвижимости в Ноттингеме. Я немного повозился, потому что за ним охотились несколько покупателей, из-за чего он получил дополнительно несколько сотен фунтов. Он щедро дал мне сто пятьдесят, но меня выкинули агенты по недвижимости фирмы «Питч энд Блендерс», потому что они узнали об этом. Тем не менее, я использовал деньги, чтобы купить старый автомобиль и профинансировать свой приезд в Лондон, так что этот бродяга в моей машине был ответственен за то, чтобы я был там, где я был, и делал то, что делал - подвозил его, пока переправлял добычу Моггерхэнгера в коттедж «Пепперкорн». Даже Блэскин не поверил бы мне, если бы я ему рассказал, а он писатель.

Его звали Артур Клегг, и я тогда провел пару дней, помогая ему прибраться в доме после обмена контрактами. Когда проголодались, мы ели жаркое и играли в шашки, а из граммофона звучала оратория Генделя. Ценные золотые полуохотничьи часы в моем кармане были не чем иным, как теми, которые я украл из комода. Позже я отдал их тому пожилому Джеку Календарю, который переехал жить в Верхний Мэйхем, чтобы с маленьким красным флагом и золотой плетеной шапкой, которую Бриджит сшила для него, он мог играть в начальника станции. Когда он выкинул часы в ведро из-за сердечного приступа, я вернул их и с тех пор носил в жилете.

Длинная история утомила его.

— Я не знаю, почему я продолжал так долго.

В десять минут одиннадцатого мы пересекали автомагистраль М5 и направлялись в Киддерминстер.

— Я рад, что ты это сделали. Возможно, тебе трудно в это поверить, но мы были знакомы раньше.

Его рука дернулась на спинке сиденья.

— Это кажется маловероятным.

— Это правда.

В его голосе появилась живость.

— Что ж, я уловил в вашем акценте следы старого Ноттингема. Это едва заметно, но я бы сказал, что вы родом из Бистона или где-то рядом.

— В точку. Дело в том, мистер Клегг, что я был помощником агента по недвижимости, который продал ваш дом в Фарнсфилде. Мы практически провели аукцион по этому вопросу. Помните?

Во время двухминутного молчания я почти слышал, как колеса его ржавого разума работают на максимальной скорости.

— Майкл Каллен?

— Точно. 

— Если бы я когда-нибудь потерял память, я бы покончил с собой. Прошла еще минута. — Не знаю почему, но я время от времени думал о вас в течение последних двенадцати лет и задавался вопросом, как у вас дела. — Он вышел из мрачного настроения и усмехнулся. — Значит, вы отправились в Лондон?

— На деньги, которые я заработал на вашей сделке.

— Я не могу в это поверить.

— Сто пятьдесят фунтов тогда были намного больше, чем сейчас. У меня было еще немного, поэтому я купил машину.

— Что вы делаете в этом «роллс-ройсе»?

— Я шофер.

Он цокнул носом. — Вы продвинулись не очень далеко.

Мне хотелось остановиться и выбросить старую дрянь. Кто он такой, чтобы осуждать меня за тот провал, который я натворил в своей жизни? Вместо этого я отцепил свои часы — его часы — и вернул их ему.

— Это твои. Я украл их, когда помогал  собирать домашние вещи.

Я не стал его высаживать его. Его лицо в зеркале было усатым, сероглазым и с вытянутой челюстью. У него была морщинистая кожа и бледный рот.

— Возьми эту штуку.

— Я не хочу, — сказал он.

— Должно быть, сейчас они стоят сто фунтов.

— Я ошеломлен.

— Я тоже.

— Это неудивительно.

Дорога была узкой и изобиловала поворотами.

— У меня рука болит. Я не люблю водить одной рукой.

Он включил свет и открыл заднюю крышку часов.