Лидочка

— Знаешь, — Лидочка помолчала. — Шесть лет назад, когда ты уехал, не оставив мне ни единого шанса, я тоже думала, что моя жизнь спела мне прощальную песенку. Мечты рухнули, надежды с грохотом раскололись на мелкие кусочки.

— Но ты же сама уехала с этим красавчиком, как его, забыл имя, с медбратом. Я рвал и метал, а потом подвернулась новая должность, я и решился: раз тебе не нужен, у тебя другой, не буду мешать.

— Что за бред? Не было никакого другого. Я уехала на каникулы, домой, одна.

— А мне сказали… — Егор замолчал.

— Вот и мне сказали, что у тебя роман с докторшей.

— Да не было никакого романа! — Егор в сердцах стукнул правой рукой по кровати и охнул.

Лидочка покачала головой.

— Мы что-то узнали, кому-то поверили. И начали новую жизнь. Строили новые планы, как-то справлялись. Искали новый смысл этой самой жизни.

— Да где он, этот смысл? В чём? — Егор отвернулся к стене. — Я теперь, даже зная, что произошло на самом деле, не могу тебе сказать: «А давай заново начнём?» — Это тогда я был перспективным хирургом, а теперь кто? Буду сидеть где-нибудь на приёме страждущих бабушек, прострелы лечить и ушибы йодом обрабатывать.

— Тебе не идёт быть слабым, Егор, — Лидочка помолчала. — Я пойду, пожалуй. Я оставлю тебе кое-что, на досуге посмотришь. — Девушка положила на кровать белый конверт с фотографиями.

— Что это? На передачку больному не похоже, — съехидничал Егор.

— Это новый смысл моей жизни…

… — Пап, а мы на лыжах кататься пойдём? Пап, а когда мама вернётся? Пап, а ты мороженое нам купишь? А куда Ваня ушёл?

— Анютка, тарахтелка моя любимая, сделай перерыв в своих вопросах, я не успеваю отвечать. — Мужчина подхватил маленькую курносую девчонку на руки и закружил.

— Папка, у меня ёлки в голове кружатся, — завопила девочка.

— Ёлки — это серьёзно, — Егор поставил дочку на пушистый снег, выпавший за ночь и укутавший город белым покрывалом.

— Отвечай на вопросы, — потребовала Анютка, сморщив курносый носик. — Мама говорит, что нельзя увиливать даже от самых неприятных вопросов.

— Ну раз мама говорит, — улыбнулся Егор. — Отвечаю по порядку. Мама сегодня учится. Ты же знаешь, она совсем скоро станет настоящим врачом. Будет людям глазки лечить. У неё сейчас сессия, а потом у нас у всех будут каникулы. Вот на каникулах мы и поедем на лыжах кататься. Ваня ушёл в школу ёлку наряжать. А мороженое, — мужчина сделал страшные глаза и снова подхватил дочку на руки, — девочкам, у которых недавно болело горло, нельзя кушать.

— Ну пап, — захныкала Анютка. — Ну ты же врач, ты меня вылечишь, если я заболею.

— Я же не лор, я хирург. А хирурги они такие — чуть что не так, сразу за скальпель хватаются, — Егор сделал страшные глаза.

— А я и не боюсь не капельки. Мама говорит, что ты добрый доктор. И стараешься лечить без операции.

— Стараюсь, — по лицу отца мелькнула тень. — Потому что операции я разучился делать.

— Разучился?

— Видишь ли, дочка, есть такое правило: надо всё делать хорошо или не делать вовсе. А я с моими тремя пальцами на правой руке не могу держать скальпель так, как раньше. Так что теперь лечу без операций.

— Ты грустишь, потому что не можешь? — Анютка повернула к себе голову отца и нахмурилась.

— Не грущу, — покачал головой Егор. — У меня же есть ты, Ванечка, наша мама. Зачем же мне грустить? А пойдём-ка, Анютик, маму встретим. Устроим ей сюрприз.

— Как ты устроил маме и Ване на Новый год? Давно-давно, когда меня ещё не было? Мне Ваня по секрету рассказывал.

— Именно, как тогда на Новый год, — эхом отозвался Егор.