Личный ущерб

— Послушай, Стэн, то, что Робби нет в «Реестре адвокатов» штата, ничего не значит. Он мог зарегистрироваться под псевдонимом или, наоборот, Фивор — псевдоним, а на самом деле у него другая фамилия. В конце концов, его могли зарегистрировать в другом штате. Такое тоже бывало. Можно вообразить дюжину причин, но только не то, что у него нет лицензии. За последний период он успел познакомить меня по крайней мере с шестью адвокатами, которые учились с ним на юридическом факультете.

Джим протянул мне еще какие-то бумаги, но Сеннетту не терпелось.

— Фивор действительно учился на юридическом факультете, его фамилия есть в списке выпускников. Но он никогда не получал лицензию на адвокатскую практику ни в этом штате, ни в каком другом, насколько нам удалось выяснить. А мы просидели на телефоне весь день. Дело в том, что после инцидента с Кармоди, — произнес он более спокойным тоном, — мы задались целью проверить, легко ли разоблачить Джима. Начали проверять «Реестр адвокатов», одно цеплялось за другое, и вот совершенно неожиданно обнаружили, что адвоката Роберта Фивора в природе не существует.

— И что это означает? — растерянно спросил я.

— Это означает, что почти двадцать лет Робби Фивор ежедневно совершал, говоря юридическим языком, мошеннические действия в отношении своих клиентов, суда, тебя и меня. Это означает, что каждая бумажка, какую он подписал, каждое ходатайство, каждая визитная карточка, какую он кому-либо предлагал, были фальшивками. Это означает, что каждый цент, который он заработал как адвокат, получен нечестным путем. И это также означает, что все наши усилия, похоже, пошли коту под хвост. Потому что мошенничества в таких размерах ККСО никогда не потерпит. Это означает, что нам крупно не повезло. Этот сукин сын поставил нас в идиотское положение, из которого предстоит как-то выкручиваться. Это означает, что он, как только я до него доберусь, сразу отправится в тюрьму, не важно, больна у него жена или нет, и просидит там до тех пор, пока его поганые волосы не побелеют. — Сеннетт закрыл глаза и вздохнул, очевидно, напоминая себе, что я его приятель или что я и мой клиент не одно и то же. — Вот что все это означает, Джордж.

В моем кабинете Стэн засиделся за полночь не только затем, чтобы разъяснить последствия мошенничества Робби. Нет. На меня возлагалась особая миссия. Мне следовало придумать, как спасти операцию «Петрос». Ни больше, ни меньше.

— На юридическом факультете было много обязательных курсов, вам это известно. «Гражданское право». «Заключение договоров». «Уголовное право». «Корпорации»… Я все их прослушал и сдал. Не очень успешно, но, понимаете, приходилось крутиться. Я работал клерком в адвокатской фирме, пытался пробоваться в нескольких театрах, ну и гулял, конечно. В общем, как-то выкручивался. «Знаешь, что получит после окончания учебы самый последний по успеваемости студент на курсе? — спрашивал я иногда у Мортона и сам отвечал: — Диплом».

Робби повернулся в кресле и быстро посмотрел на меня, словно уточняя, можно ли улыбнуться, но я сделал вид, что этого не заметил. Он казался мне не таким уж смущенным.

— Продолжайте, Робби, — попросил я.