Лягушка-нецаревна

Он вспомнил одуряющее чувство свободы, что пьянило его много лет. Стоило ли оно разрушенной семьи? Конечно, стоило! Возможно, были свои нюансы, но в жизни все надо попробовать. Хотя где-то в глубине души у него всегда жила неистребимая вера в то, что стоит ему поманить пальцем, повиниться, и Яна тут же вернется обратно. Или это вера в крепкий тыл? Но ведь бывшая жена ему не мать, чтобы прощать его дикие выходки. Или он перенес на Яну свое отношение к матери?

Вконец запутавшись, решил бросить самоанализ. Вина – разрушающее чувство, поэтому он ни в чем себя винить не будет. Но этому наглому типу в морду сейчас даст.

Будто поняв его категоричное намерение, музыка кончилась. Ведущий подвел Яну к ее месту, церемонно поцеловал ручку и отправился вести вечер.

– Что, приятно, когда такой молодняк в глазки заглядывает?

Яна внимательно посмотрела на него и спокойно налила в стакан минералки. Но Касаткин униматься не собирался.

– Но ты же понимаешь, что этому молокососу нужна от тебя не пылкая любовь?

Мило улыбнувшись, Яна подтвердила:

– Однозначно. Точно так же, как и от тебя твоим девицам нужны не твои ласки, а нечто более существенное. Круглый счет в банке, например.

Максим резким жестом стиснул ей локоть.

– Можем мы хоть немного не пикироваться?

Отпив глоток воды, Яне небрежно стряхнула его руку.

– А зачем? Это же забавно. Бодрит кровь, добавляет перца в пресную жизнь.

– Раньше ты такой не была.

Она согласно кивнула головой.

– Да. Раньше я была глупой гусыней. А ты всегда был таким. Непорядочным и распутным Только я этого не видела. Или не хотела видеть.

Максим замолчал. Это на самом деле так или в ней говорит обида?

– Я никогда тебе не изменял. А мы прожили пятнадцать лет.

– Просто возможности не представлялось. – Он хотел возразить, но она вскинула руки в отвергающем жесте. – Я тебя ни в чем не виню! Надо было остаться одной, чтобы понять, что замужество – скука смертная. В нашей стране жена – синоним домашней рабыни. Она должна все, муж ничего. Больше я так не хочу.

Не разобравший что к чему Касаткин хвастливо заявил:

– Теперь в моем дому полно прислуги. Тебе ничего не придется делать.

Яна с укором скривила губы.

– Да разве я об этом?

Он посмотрел в ее глаза, в которых вдруг промелькнула тоска, и догадался.

– Никаких измен больше не будет, Яна! Я клянусь. – Это прозвучало с неожиданным пафосом, и Касаткин смутился.

Тоска в глазах Яны исчезла, и взгляд снова стал безмятежно-спокойным.

– Конечно, не будет. Потому что я никогда больше твоей женой не буду. Ты меня вообще не привлекаешь. Все, что было, давно перегорело. И слава богу. Больше я в ловушку этой самой любви попадаться не собираюсь. Достаточно с меня обманов.

К ней подошел высокий симпатичный мужчина, и, вскользь посмотрев на ее спутника, пригласил потанцевать, не спрашивая разрешения у Касаткина. Мило улыбнувшись, Яна подала ему руку и они ушли на танцпол, оставив Максима в гордом одиночестве. Тот со злостью сжал кулаки, досадуя, что приказал охране остаться в аэропорту. При охранниках никто бы так себя с ним вести не посмел! Спохватившись, решил, что он и в самом деле стал смешным снобом, как ему об этом не раз говорила дочь. Постарался взять себя в руки и снова принялся следить за бывшей женой.

Обходя в танце зал, Яна заметила племянницу, сидевшую рядом с видным парнем, из-за которого Даша была вынуждена буквально удрать из ресторана, и ее обеспокоило странное выражение Марининого лица. Что же в этом парне такого?

А Марина была в ужасе. Мало того, что Даша стремительно исчезла, оставив ее без поддержки, так еще и дядя, вернее, бывший дядя, принялся выпытывать у Кирилла всю подноготную. Кто, откуда, зачем? – вот был небольшой перечень вопросов, который он ему задал. Правда, Кирилл в долгу не остался, возвращая дяде его же вопросы, но уже в более назойливом варианте. В конце концов Касаткин сбежал, практически ничего не узнав, но Марине от этого было не легче.

Брат здорово заинтересовался этим невесть откуда возникшим гостем, и, чтобы избежать ненужных вопросов, Рокшевский пригласил ее на танец.

– Что мне отвечать? – он смотрел на Марину снисходительно-нежным взглядом.

Она пожала плечами.

– Что хочешь. И вообще, зачем ты здесь?

– Странный вопрос. Хочу познакомиться с будущими родственниками.

– А с каких это пор стали знакомиться с родными предполагаемых сожительниц? Это же не законный брак.

– А я, может, для того и приехал, чтоб официально попросить у отца твоей руки? Ну, как полагается.

Марина испуганно посмотрела на отца, сидящего за своим столом. К счастью, он был занят разговором с каким-то толстым дядькой и в сторону танцующих не смотрел.

– Чего это вдруг? Не хочу!

– Не думаю, что от тебя что-то зависит. Да и от меня, в конце-то концов. Теперь все зависит исключительно от него. – И он осторожно указал взглядом на ее живот.

Марина напряглась.

– Ты настаиваешь на аборте?

Рокшевский чуть слышно фыркнул.