«Лев Толстой очень любил детей...»

Через день я знал всю тетрадку наизусть. И конечно же, меня распирало поделиться. Запретное слово «Хармс» я не упоминал, но «Веселых ребят» цитировал обильно. Во-первых, я уже тогда понимал, что весельчаки и балагуры нравятся девушкам, а их внимание мне льстило. А во-вторых, сам я предпочитал общаться с людьми остроумными и неглупыми, и эти анекдоты были отличной «лакмусовой бумажкой», сразу проявлявшей таковых в любой компании. Долго еще фразы оттуда служили своеобразным паролем для определения свой-чужой. Да и сейчас иногда выручают.

И вот сейчас, во время работы над этой книгой, с изумлением обнаружил, что дочь Владимира Пятницкого и племянница Натальи Доброхотовой-Майковой, Валентина — девочка Валя из моего детства! Мы жили по соседству в Метрогородке, на востоке Москвы, а познакомились в Эстонии, куда на летние каникулы нас возили бабушки. Повода процитировать Вале «Веселых ребят» тогда не случилось, а вышло бы смешно.

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Виктор Нехезин,

журналист ВВС

/выпуск МГУ–1997/

Я со всем этим ознакомился уже в университете, видимо, прямо на первом курсе, то есть где-то зимой-весной 1992 года. Насчет хронологии я вполне уверен, потому что первый семестр я прокуковал как-то сам собой, а во время первой сессии задружился с чуваком, который был жуткий фанат как самого Хармса, так и всевозможных приколюх в его духе. Я не знаю, откуда он мне их цитировал, но он точно зачитывал и пересказывал их десятками. Конечно, он не только этим увлекался, и нельзя сказать, что мы только про Хармса говорили, но вот всякие фразочки про Баден-Баден и проч. — это вот прямо лексика, которая вошла в мой обиход как раз именно тогда и благодаря этому чуваку. В этом я вполне уверен. Чувак — его зовут Сергей Тюленев — вообще оказал немалое воздействие на мое интеллектуальное становление, так сказать, потому что был старше (я-то из школы сразу в универ поступил), успел поучиться в нижегородской консерватории и перед поступлением на филфак отучился у нас на рабфаке (кажется, это понятие тогда еще существовало). Сейчас он профессор Даремского университета, а не х** знает что, как я! Другими словами — это я сейчас уже слегка рефлексирую пост-фактум — вот эти анекдоты с их абсурдистской стилистикой стали, безусловно, одним из немаловажных этапов моего «параллельного» образования.

Про псевдо-Хармса могу еще добавить вот какую деталь. То ли тогда же, то ли позже (в первой половине 90-х) я купил одну максимально дурацкую книжку, типа сборника анекдотов, под названием «Антология юмора» (или как-то так) именно ради этих хармсовских анекдотов. Там они были на голубом глазу атрибутированы самим Хармсом!

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Михаил Мейлах,

издатель первого собрания сочинений Д. Хармса (Бремен, 1978–1981)

/выпуск филфака ЛГУ–1967/

То, что эти тексты печатали под фамилией Хармса в 1990-е годы, конечно, раздражало и вызывало протест. До этого в самиздате они мне тоже как-то попадались, но, конечно, никто их мне не подсовывал — «подсовывания» не было и быть не могло. Я считаю эти анекдоты и весь последующий городской фольклор несущественными. Их неизбежное существование, на мой взгляд, должно ограничиваться частной сферой. Скажу вам честно, к такому изданию подходят слова Набокова по поводу своего перевода «Лолиты» на русский язык — «прихоть библиофила». Каждый, конечно, имеет право писать и печатать, что хочет, но мне не очень нравится идея добавлять апокрифы в тот чудовищный хаос, который создали вокруг Хармса Умка-Герасимова и прежде всего Сажин (мою рецензию на его кошмарный многотомник — «Трансцендентный беф-буп для имманентных брундесс» — можно легко найти в интернете по названию). Будет ли в названии Вашей книги какое-нибудь ключевое слово — «Апокрифы», «Псевдо-», «Подражания»?

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Марьяна Скуратовская,

историк моды, автор книги «Как одевались твои прабабушка, бабушка и мама» и других книг, киевлянка

Я знала их всегда. Просто всегда. Скорей всего, мне их рассказал отец (украинский литературовед Вадим Скуратовский. — Ред.). А может, и не он. Но в любом случае я просто не могу припомнить, когда это случилось. Они просто впитались с воздухом, которым я дышала в детстве.

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Алексей Кузнецов,

радиоведущий, «Эхо Москвы»

/выпуск МГИМО–1990/