«Лев Толстой очень любил детей...»

Было написано «Хармс», но кто такой Хармс — я тогда даже понятия не имел. Прямо из приемной «молодежки», которая располагалась на знаменитом 12-м этаже (в честь которого была названа передача «12-й этаж»), я пошел в читалку напротив. И стал этого Хармса искать. Там его не было.

И потом я пошел в Ленинку. Там я нашел уже непосредственно книги Хармса, прочитал все, что было можно, что-то переписывал от руки. Была парочка историй про Пушкина/Гоголя, но тех самых самиздатовских баек там не было. «Ну конечно, — подумал я, — у советской цензуры это непроходимо — просто ни в какие ворота, этакое глумление над великими классиками». И долгие годы я был в полной уверенности, что прочитанные мной тогда листочки — это и был настоящий Хармс. Да и многие читатели, думаю, также до сих пор пребывают в блаженном, но несправедливом неведении об истинном авторстве.

А название моей телепередачи «Веселые ребята», хотя и совпадает с авторским названием анекдотов, отношения к ним не имеет. Да и не я его придумал — передача «Веселые ребята» существовала в редакции программ для молодежи еще до меня. Название было довольно избитым — помимо фильма Г. Александрова, был одноименный ВИА, какая-то программа «Веселые нотки», «Веселые старты», шоколадки, книжки с подобным названием, и проч. И менять его мне, вчерашнему студенту и участнику юмористического телеконкурса, только пришедшему на ТВ, никто бы не позволил. Тем более что название соответствовало тематике: ведь у вас состязаются в остроумии (в рамках дозволенного) молодые люди, — значит «веселые», и значит «ребята», чего же вы еще хотите? Выпусков, которые делали мои предшественники, вышло в эфир один-два, и дальше дело как-то не пошло. А производственный «шифр» в молодежной редакции остался, и техника и монтажи под него выделялись, — так мне досталось это «наследие» вместе с названием.

Но на мой юмор и стиль эти анекдоты, безусловно, повлияли в огромной степени, и не только на меня. Они поражали сразу, напрочь, как комета. Я мог прочитать две строчки всего. Произошло чирканье по мозгу. Может быть, именно они были для меня некой искрой. Хотя таких искр от разных «огнив» было у меня в жизни много, но та, «хармсовская», была особенной.

Байки мои из серии «Не ЖЗЛ, а малина» были скорее пародией на многочисленные воспоминания-истории о великих, публиковавшиеся во всевозможных журналах и сборниках. Хармса тогда в голове не держал, но, видимо, все равно бациллы уже проникли в подсознание.

* * *

Чеховскую «Чайку» долго не могли поставить на сцене МХАТа, пока, наконец, уже поцарапав крыло, не догадались поставить в гараже.

* * *

Как-то, гуляя по морю, Антон Палыч увидел птицу. «Наверное, это чайка», — подумал великий писатель. Вскоре после этого случая появилась и пьеса — «Дядя Ваня»[13].

* * *

Даже в самые глухие, темные годы реакции гневный, обличительный смех Салтыкова-Щедрина был слышен во всей России. Особенно жаловался сосед писателя, инвалид Артемьев[14].

Вообще, удивительно, насколько живуч и прилипчив этот стиль, у себя на полках обнаружил штуки 3–4 книги разных авторов, подаренных мне, в которых хармсовская эта интонация и стилистика растиражирована — даже до оскомины (особенно когда не очень талантливо).

И вот всю свою жизнь я продолжал думать, что это подлинный Хармс. И когда впоследствии, уже в годы перестройки, я перечитывал изданные сборники Хармса, было какое-то чувство — чего-то там не хватает, что-то я недополучаю. «Ну, не издали еще, время не пришло, — думал я. — Уж слишком это было дерзко и по-хулигански, хотя и весело и совсем не зло».

А в 2017 году, в Пушкинский день у меня была презентация книги «Корточки и цыпочки» на книжной ярмарке на Красной площади, и туда ко мне должен был прийти мой товарищ, актер Евгений Воскресенский в образе Гоголя. Гоголь, явившийся в сюртуке и цилиндре на Красную Площадь в день рождения Пушкина — в этом точно есть что-то хармсовское. И, чтобы освежить цитату в голове про «опять об Гоголя!», я решил быстренько поискать в интернете текст. Стою буквально одной ногой уже за дверью, одетый. И нахожу интервью Доброхотовой-Майковой, из которого узнаю подлинную историю создания анекдотов. Оказывается, они тоже были «Веселыми ребятами»?!!! И уже через полчаса я вывалил всю эту историю на моих читателей, которые тоже были в приятном шоке.

Но все в мире не случайно. И то, что наши телевизионные «Веселые ребята» оказались тезками тех всенародно любимых шаловливых «ребятишек» и невольными их отпрысками и «корешками», меня и сегодня изумляет и радует.