Лев пробуждается

— Уехал, — повторил он, яростно замахав руками. — В окаянный Берик. В своем ли ты уме?

— Он отпущен под честное слово, мой государь, — проблеял воин. — Я отрядил с ним двух человек, но коли он хочет ехать в Берик, больше я ничего не могу поделать для защиты его персоны.

Изрыгнув последнее смачное проклятье, Фитцварин стремительно зашагал прочь, предоставив воину спотыкаться следом, бросая на Брюса жалобные, умоляющие взоры. Граф же Каррик просто поглядел на него, пожал плечами и зашагал к Киркпатрику и Хэлу, поспешно натягивавшему свою пожелтевшую от пота рубаху, ощутив внезапное дуновение холодного ветерка.

— Сэр Генри удалился в Берик, — пояснил Брюс, сопроводив апатичное сообщение скрежетом зубов. — Фитцварин более чем недоволен, что вынужден тут барабанить пальцами.

— В Берик? — озадаченно переспросил Хэл. — Чего это ради?

— Послание, государь, — доложил подоспевший воин с му2кой на лице. — Я пытался поведать государю Фитцварину, да тот и слушать не хотел.

Судя по галуну на поясе, он был капитаном, и через секунду обмена поклонами и любезностями Хэл узнал, что он Уолтер Элтон, получивший приказ Норфолка доставить сэра Генри Сьентклера Рослинского в Хексем для обмена.

— А после он получил послание, — продолжал Элтон. — От продавца индульгенций.

— Какое послание? — требовательно спросил Хэл.

— От продавца индульгенций? — одновременно поинтересовался Брюс, и взгляд капитана лихорадочно заметался между ними двумя, прежде чем он сообразил, что Брюс — граф и Хэлом можно пренебречь.

— По имени Лампрехт, — ответил он. — Очень странно изъясняется, словно на всех языках разом. Я разобрал в нем французский и латынь. С примесью итальянского, судя по звучанию и даже незнакомым мне словам, хотя, может статься, они из Святой Земли, каковую он посещал.

— Lingua Franca, — заключил Киркпатрик. — По меньшей мере доказывает, что он странствовал по землям вкруг Средиземного моря, если ничего более.

«Как и ты», — внезапно понял Хэл, добавив новое измерение к фигуре клеврета Брюса.

— О, он из Святой Земли, — с энтузиазмом заявил Элтон. — У него есть раковина в доказательство и уйма реликвий и диковинных предметов — вот, поглядите, благородные сэры…

Вытянув висевший на шее шнурок, он показал чеканный свинцовый медальон с четырехлистником с одной стороны и рыбой с другой.

— Оберег от злых духов и блуждающих демонов.

Возражать никто не стал, ибо демоны существуют, это всякому известно. Только в прошлом году одного поймали в Твиде — мерзкого, черного, рычащего беса, запутавшегося в лососевых сетях, — и били палками храбрые рыбаки, пока тот наконец не вырвался и не удрал с визгливым хохотом обратно в воду. Об этом написал епископ, так что сие должно быть правдой.

— Послание? — повторил Хэл, и Элтон моргнул.

— Истинно так, сэр. Пришел, разыскивая сэра Генри по имени. Поведал, что несет для него послание, призывающее его в госпиталь в Берик. Вопрос жизни и смерти, поведал он.

— Жизни и смерти? — медленно повторил Киркпатрик и искривил губы в жестокой ухмылке.

— Смерти, подлинно. Единственный госпиталь, ведомый мне в Берике, — приют для прокаженных.

— Хвала Христу, — пробормотал Брюс, осеняя себя крестом.

— Во веки веков, — откликнулись остальные, последовав его примеру.

— А зачем приюту для прокаженных понадобился сэр Генри? — чуть ли не себе под нос добавил Брюс.

— Савояр, — провозгласил Элтон, кивая и любуясь своим свинцовым амулетом. Не сразу сообразив, что в воздухе повеяло морозом, он поднял голову и вдруг наткнулся на ледяные взоры, устремленные на него, а потом друг на друга.

— Савояр, — повторил Хэл, и голос его был полон могильного праха и загробных отголосков. Элтон неуверенно кивнул; горло у него вдруг перехватило.

— Вы уверены в его имени?

Снова кивок.

— Жизнь и смерть, — пошевелившись, проворчал Киркпатрик.

Опомнившись, Хэл обжег его взглядом; все его подозрения нахлынули разом.

— Истинно, в самую суть — смерть для савояра, коли вы наложите на него руку.

Изрыгнув грязное проклятие, Киркпатрик ухватился за рукоять кинжала так, что костяшки побелели. Вскрикнув, Элтон отступил, нашаривая собственное оружие, — а затем Брюс крепко хлопнул Киркпатрика по плечу.

— Довольно!

Обернувшись к Элтону, граф поблагодарил его за сведения и застыл в ожидании, пока капитан, уразумев намек, не поспешил прочь, что-то ворча под нос. Тогда Брюс повернулся к Хэлу и Киркпатрику, испепелявшим друг друга взглядами, как два цепных пса.

— Сэр Генри в опасности, — сказал он, и Хэл с рычанием ощерился на него, проникнувшись полной уверенностью в своей правоте, что в смерти мастера-каменщика повинны Брюс и Киркпатрик и что они сделали это, чтобы скрыть некий иной грех.

— И не он один. Вы убьете всех нас, государь мой граф, дабы уберечь свой секрет?

— Цыц! — осадил его Брюс, а затем его сердитый взор смягчился. — Время посвятить вас в кое-какие материи.

— Мой государь! — предостерегающе встрял Киркпатрик, но Брюс отмахнулся от него.

— Мощи Христовы, да какая теперь разница! — свирепо изрек он, перейдя на французский. Уловив намек, Киркпатрик пожал плечами и замолк.