Лев Незнанский. Жизнь и думы. Книга 1(СИ)

... А сейчас был кабалат-шабат, устроенный нашими сабрами. Меня позвали с моего вечернего места: в сотне шагов от поселения, вниз к морю, есть дот, сохранившийся с тех времен, когда тут проходила граница. Так вот, на нагретой за день броне я сажусь (на доте есть башня от танка) и неторопливо наслаждаюсь картиной заката на Галилейском море, когда солнышко ускользает за горы Галилейские и, все еще фиолетовое, начинает краснеть, а Кинерет все более розовеет посередке, синеет и темнеет к берегам, отчего его сверкающая поверхность все более напрягается, выгибается, образуя полированную сферу волшебного драгоценного камня классической формы "Маркиз", водруженный на перст истории. Когда-то здесь, как простые парни, шатались пророки и апостолы, да и сам Учитель сиживал на этих каменюках, проникаясь совершенством Творца и милосердием к людям.

Замирали от восторга сердца суровых рыцарей, и, глядя на эту гладь, Саладин царственным жестом послал к озеру всадников, они отрезали крестоносцев от воды, и те, высыхая в своих железах, раскаленных солнцем, потерпели последнее и окончательно поражение...

... А вот сейчас показывают посещение Храма Гроба Господня арабом Садатом, мир странен и вечен в своей иронической терпимости к нам, гостям в нем. Страна все еще живет. Парадоксально, но наше поселение неизмеримо спокойнее Иерусалима. Там редкая неделя проходит без взрывчатки, здесь царит покой. "Катюши" к нам не долетают, до границы еще сорок километров. Плато Голан с моего места - все как на ладошке, я в свою подзорную трубу выглядываю всякие примечательные места, по которым не раз ездили. Наше место - на севере Кинерета, где впадает Верхний Иордан, почти посередке, вот почему тут и Галилея, и Голаны.

... Главное, не паникуйте, ребята, в некотором смысле я вам завидую, долго я не мог простить себе, что так опростоволосился и упустил возможность повидать то, что, возможно, уже и не удастся. Для отъезда в Европу минимально надо десять тысяч свободных, а для этого надо очень серьезно начать ковать монету. Пока мы об этом и не думаем. Можно было бы продать минибус и скатать к вам, но ведь потом не купишь...

Но уже одна мысль о том, что стоит нам протянуть друг другу руки, и они не наткнутся на стену, делает это действительно реальным.

... Возвращаюсь к твоему письму, братец мой... Многое вы претерпели, многое предстоит, но вы уже пуганые воробьи, поняли свою силу, а это многого стоит. Все, что привело вас на эту сторону - благо, во всяком случае, так я понимаю каждый шаг в своей жизни и ужасаюсь, когда вспоминаю, что ведь судьба могла распорядиться иначе. О Романе в этом смысле стараюсь не думать, каждый должен созреть сам, по этой же причине не тороплю Анну. Я видел привезенных родителей, я называл их "узниками Сиона". Впрочем, что-то происходит в России, если начинают бежать люди, казалось бы, менее всего на то способные.

На этом заканчиваю письмо, завтра надо с визитом к Анри Волохонскому, поэту и ученому из Ленинграда, живущему в Тверии, что на правом берегу Кинерета.

декабрь 1977

Аршах

Дорогая Маша, мы совсем не "затерялись", мы - судьба одна, ну, на минутку разминулись...

... Впрочем, последнее время я помешан, и, прежде всего, на антиподах. К специалистам еще не обращались, деревня, сама понимаешь, а ведь пора, пока последствия болезни не стали опасны. Впрочем, похоже это больше на тихую форму: сидит себе вечерами и долбит камень, или бродит по каменюкам над морем с зубилом и молотком, и время от времени лупит по базальту. Совсем безобидно и буйством не пахнет. Стругаю я своих антиподов, тут я все знаю и умею, а вот технику тонирования - приблизительно, а это скверно.

... Возобновляются семинары физиков, но мы не входим в эту жизнь, и к нам не лезут, - благодать. В Россию я даже отправил стишок, который так и начинался: "Вот мой предел, в котором я живу несуетливо..."

Оставляю место для Люси:

... Жизнь наша, конечно, в некоторой мере идиллична, если сознательно закрыть глаза на многие ее изъяны. Так как мы не вникаем в частности аршаховской жизни, то и нас не трогают, и это вполне нас устраивает. Мне понравилось, как сегодня Галя Диамант сказала о жизни за пределами Аршаха: "там, за бортом". Сами о себе они полагают, что устроились как бы в ковчеге, который спасет их от всех возможных бедствий, и что пристанут когда-нибудь к земле обетованной (если к тому времени не сожрут друг друга, ибо, по моим подозрениям, все они по совместительству служат оценщиками в городском ломбарде, т.е. попросту людоеды, если ты не забыла Шварца).

31 декабря 1977

Аршах

Дорогие, начинаю писать это письмо в последнюю ночь 77 года, это общий ответ всем, приношу извинения, но туговато со времечком. Сегодня - пятница, казалось бы, короткий день, но работал до пяти, работал без обеда, но что это значит при деревенском образе жизни: ходишь себе мимо своего крылечка, зайдешь на минутку, хлебнешь кофеек с этаким вкусненьким ломтиком, на десерт сигаретку в задумчивости выкуришь, и вновь за дела праведные.