Лев Кожевников. Улыбка Афродиты. Смерть прокурора

Напротив левого конца галереи Агнапта в дни игрищ дымился жертвенник Аресу Покровителю коней, на другом конце таких же размеров — жертвенник Афине Покровительнице коней. От этих жертвенников цепью протянулись стойла, одно чуть впереди другого, образуя перед галереей Агнапта прямой угол, острие которого было направлено к дромосу. Обе стороны угла содержали по двадцать стойл, и каждое стойло свободно вмещало по две колесницы. Посреди этого треугольника, который назывался Корабельным Носом, каждую олимпиаду элейцы, устроители состязаний, воздвигали из необожженного кирпича жертвенник Посейдону Покровителю коней и снаружи обмазывали золой. На краю жертвенника, углом подняв плечи и словно готовясь взлететь, восседал бронзовый орел.

Рядом с жертвенником Посейдона располагался другой, меньших размеров, жертвенник Гере Покровительнице. А перед галереей, посреди колоннады, поддерживающей ее свод, был сооружен алтарь братьям Диоскурам. Еще два жертвенника на территории Корабельного Носа находились в самом острие угла. Это жертвенник Доброго пути и жертвенник нимфам Алкменам Цветущим.

Над гипподромом, подобно гулу морского прибоя, возбужденный говор многотысячной толпы зрителей, конское ржанье, окрики, хлопанье бичей... И резкий голос трубы, оповещающий о конце бега. Контрольную полосу одна за другой вихрем пересекали верховые лошади. Наездники в коротких хитонах круто осаживали их и гарцевали на месте, пытаясь унять разгоряченных скачкою лошадей, роняющих хлопья пены. Другие торопливо спешивались и укрывали своих скакунов попонами.

Тем временем к состязаниям готовились колесницы. Издалека Корабельный Нос напоминал растревоженный муравейник. Двое обнаженных рабов, взявшись за дышло, катили за собой богато изукрашенную, сверкающую медными поручнями колесницу. Чей-то возничий нес на голове аккуратно уложенную упряжь, и длинный, витой бич, брошенный через плечо, волочился далека сзади, извиваясь, словно гадючий хвост. Другой возница на пару с помощником гонял по кругу заартачившегося жеребца, а жеребец, наливая кровью глаза и бешено всхрапывая, вставал на дыбы или рвал в сторону. Некоторые хозяева самолично участвовали в подготовке своей колесницы к бегам. Они отличались от остальных богатой одеждой и благородством осанки, их голоса звучали тверже, походка уверенней, но приказы, которые они отдавали, их возницы выполняли по-своему. Рабы, приставленные к лошадям, тоже покорно склоняли головы и ели хозяина глазами, но делали то, на что указывал возница, а хозяину лишь докладывали об исполнении.

Возле стойл показалась суетливая фигура Дамасия. Как и прочие хозяева колесниц, он был богато одет, на его ногах рдели пурпуром красные сандалии, роскошный гиматий был небрежно обернут вокруг плеча. Дамасий явно кого-то разыскивал, заглядывал по очереди в каждое стойло. Там, меж коней, заметив чью-то спину, он терпеливо ждал, пока тот не обернет к нему свое бородатое лицо. Увы, не то! Дамасий с поспешностью отводил глаза в сторону и шел дальше.

На земляной насыпи, напротив дальней меты, обозначающей место поворота, стоял Ужас Коней, или Тараксипп. В Олимпии он имел вид круглого, ничем не примечательного жертвенника. Но когда колесницы проносились мимо, коней без видимой причины охватывал сильный страх, они приходили в смятение, колесницы сталкивались, опрокидывались, калечили возниц.

К этому жертвеннику, сильно прихрамывая на своей деревяшке, приближался седовласый возница по имени Превген, один из тех, кому предстояло участвовать сегодня в состязаниях колесниц. Бронзовое от солнца лицо его было сосредоточенно, он остановился и долго стоял так перед Тараксиппом с опущенными руками. Затем медленно и осторожно опустился на колено, неловко отставляя правую ногу с деревяшкой в сторону. Левой, вытянутой рукой он коснулся собственного колена, а правую положил на грудь к горлу, что у греков означало мольбу.

— Тараксипп,— хрипловатый голос Превгена прозвучал глухо и строго.— Отцом твоим тебя заклинаю... Ты тоже был возничим когда-то. Не вреди мне. Не пугай коней. Ход не сбивай. Что тебе пользы в том? Ты слышишь? Здесь из-за тебя я уже потерял ногу. Доколе можно? Оставь в покое меня.

Возничий Превген опустил седую голову на грудь и так стоял неподвижно, словно ожидая ответа. Потом неторопливо, ибо боги и герои не любят, когда к ним обращаются всуе, он вытащил из-за пояса нарядный арапник и возложил к подножию жертвенника.

— Прими это.

Опираясь руками оземь, возница неловко поднялся с колен и двинулся прочь.

Много разных мнений существовало о Тараксиппе. Одни считали, что это место — могила местного уроженца Оления, превосходного наездника. По его имени также названа в Элиде Оленийская скала. Другие, что это могила Дамеона, сына Флиунта, участвовавшего с Гераклом в походе против Авгия и элейцев. Сам он и его конь были убиты тогда, согласно преданию, Ктеатом, сыном Актора, и могила эта является одновременно могилой для Дамеона и для его коня.