Летун

– Нет, у них свой язык. Но мы давно в союзе, а потому учим языки друг друга еще в детстве. Так что если ты будешь говорить по-нашему, тебя там поймут. Может быть, не все, не всегда и не совсем точно, но объясниться ты сумеешь, особенно в столице. А потом, если захочешь, сможешь выучить их язык. Он очень красивый.

Несмотря на то, что они разговаривали на палубе корабля, метафора Аверила про «жизнь на колесах» оказалась точной. Пироскаф «Рассвет», курсировавший вдоль побережья между Рестиджем и Луке, занимал промежуточное положение между примитивной «Колдуньей» и устремленным в будущее «Ревущим». Это был простой добротный пароходик – его железное тело с традиционным парусным вооружением длиной в сотню метров приводилось в движение паровой машиной мощностью четыреста лошадиных сил посредством расположенного в центре корпуса гребного колеса и развивало скорость в четырнадцать узлов. Каюты были удобны, а в первом классе даже роскошны.

Город меж тем показывал себя: сначала тонкими высокими шпилями с флюгерами, затем – красными кирпичными зданиями на парадной набережной. Из чердака каждого здания выглядывала массивная балка, и Аверил долго не мог понять, что это за архитектурный изыск. Но когда они подошли поближе, он увидел на конце каждой балки небольшое колесо, через которое была перекинута цепь, и сообразил, что перед ним всего лишь краны, которые должны перегружать товары с палуб кораблей на пристани и склады. Раковина была крупным портовым городом с оживленной торговлей и не стеснялась этого.

Но не меньше, чем своим портом и набережной, город славился садами. Деревья здесь были повсюду: от гавани вдоль всей главной улицы шел бульвар, заканчивавшийся огромным парком у Королевского (а ныне Президентского) дворца. Его окружали дворцы принцев крови и аристократов – каждый также со своим парком. Парками были окружены парламент и Главная библиотека, театры и мюзик-холлы, музеи и картинные галереи. Парк Университета сливался с Ботаническим и Зоологическим садами, а сразу за городской чертой начиналось знаменитое Кольцо садов.

Пароход сделал полукруг, позволяя пассажирам полюбоваться перспективой главной улицы, и вошел в устье Лучессы – широкой извилистой реки, вокруг которой сформировался некогда город. И вот перед Аверилом и Янтэ открылась архитектурная новинка и, по сути, первый экспонат Всемирной выставки – пятипролетный железный мост, строительство которого было закончено в этом году. Сейчас центральный пролет моста был разведен, а его крылья приподняты над водой, словно дружеские ладони, принимающие корабль под свою защиту. Пассажиры заахали. Аверил впился в конструкцию жадным взглядом. За последние несколько месяцев он так наловчился рассчитывать эпюры напряжений и моментов, что внутренним взором мгновенно увидел «силовые линии», пронизывающие весь мост и самым гармоничным образом уравновешивающие друг друга. Разумеется, эта задача не имела ничего общего с той, перед которой спасовала Мастерская отца Остена: здесь был металл, у них – бамбук, здесь конструкция была неподвижной, а самолет двигался с большим ускорением, но… Аверил подозревал, что их задача покажется мостостроителям Луке детской игрой.

Тем временем пароход пришвартовался у пристани перед отелем. Аверил тряхнул головой, подал руку Янтэ и сошел по трапу на берег.

– Этот твой авиатор Баррис, он ведь тоже здесь? – спросила жена.

– Да, конечно, готовится к полету.

– Надо будет его навестить, когда мы устроимся.

– Конечно…

Но Баррис навестил их сам на следующее утро.

– Вы пропустили открытие выставки, – заявил он. – Но это и к лучшему. Во-первых, там было полно зевак и к экспонатам было просто не пробиться, а во-вторых, я уже все изучил и буду вашим гидом.

– А тебе разве не надо готовиться к перелету? – обеспокоено спросил Аверил.

– У меня теперь есть механик, он пусть и готовится. Я все проверил десятки раз, и если буду дальше об этом думать, то потеряю кураж. Нет, ближайшие три дня я намерен только отдыхать и развлекаться. Ну что, в путь?

* * *

Всемирная выставка располагалась в парке у Президентского дворца. Среди деревьев на обширных лужайках, где в обычное время играли в мяч или выезжали коней, теперь разместились многочисленные причудливые павильоны.

Каждое государство, каждая Мастерская стремились привлечь внимание к своим достижениям. Некоторые страны собрали все свои Мастерские под общей крышей, другие – распределили их по профильным павильонам. Один павильон напоминал замок, другой – большую стеклянную оранжерею, третий выставлял на всеобщее обозрение свой железный каркас, четвертый удивлял огромным лифтом.

В павильоне «Строительство» можно было взглянуть на планы городов будущего, созданных из стекла и металла.

В павильоне «Машиностроение» стучали десятки паровых машин, крутились турбины, взревывали автомобильные моторы.

Из павильона «Сельское хозяйство» доносилось громкое мычание и блеяние, заглушаемое помпезными маршами.

В павильоне «Химия» все время что-то взрывалось, но не очень громко, а из окон при этом валил разноцветный дым.