Летучий корабль

— Лица-то мы не видали… — понурились стрельцы, — спиною она сидела, в окошко глядючи. Вот коса черная, и на фигуру справная девка… Ежели б мы тока знали! А то ить ищем-то рыжую…

— Ладно, свободны… — Я вновь опустился на лавку. — Смысла нет, теперь уже действительно поздно. Но кто же может так запросто ходить на царский двор, красть, убивать людей и оставаться незамеченным?..

— Не ведаю, сокол ты наш, не ведаю… Разве уж в этом деле без колдовства крупного не обошлось. Это ж надо задумать такое было, девку подходящую найти, чародейными силами ее оградить и нигде не попасться! Ох, кабы не одному Кощею такое-то по плечу…

— Да, кстати, — вспомнил я, — мы напрасно сбрасываем его со счетов. Помните, царь сказал, что отца Кондрата в Лукошкине нет? Значит, Кощей вполне может появиться.

— Не может! На дневном свете в православном городе все одно долго не протянет.

— А ночью?

— Ночью… может, — теперь уже призадумалась Баба Яга. — А ведь и верно, ночью — может! Не везде — от храмов да церквей подалее, но… Вот кто настоящий маньяк и есть! Из черных кошек он зелье шамаханское варит, а прочих по ночам забавы ради бьет! Головами кошачьими пропитается…

— Чем?!

— Мозгом, — пояснила Яга. Я даже не попытался это представить — стошнит. — Стало быть, рискнул-таки Кощей самолично в столицу заявиться! К отделению, знамо дело, близко не подходил, я б его, ирода, сразу учуяла. Небось в гостях у сообщника своего тайного хоронится. Днем спит да козни строит, а ноченькой темной на прогулки свою светлость выводит.

— Очень опрометчивое решение… — поддакнул я, — в одном городе нам двоим тесно. И уйти придется ему! Если бы только как-то выяснить, у кого он снимает квартиру?

— А ежели всех… обыскать, повально?

— Долго, хлопотно и не даст стопроцентного результата. Остается надеяться, что он клюнет на нашу приманку с дьяком…

— Клюнет! Уж он такого не оставит… последний свидетель, как же его живого отпустить? А тока как же ты его, Никитушка, под арест брать будешь?

— Я убежден, что сам Кощей на серийные убийства не разменивается. Он наверняка пришлет своего напарника или напарницу… Если возьмем их, то захват Кощея в его тайном убежище днем будет только вопросом времени.

— Опасное это дело…

— У нас все дела опасные.

— И то верно, — согласилась Баба Яга.

Мы помолчали, философски обдумывая проблемы бытия.

— Слышь, Никитушка, а зачем ему чертежи-то царские сдались?

— Летучий корабль — штука стратегического значения. Если построить целую эскадру, то можно любой город забросать сверху бомбами. А может быть, и наоборот, он похитил их только из-за того, что боится, как бы наши летчики не сровняли с землей его Лысую гору.

— Тогда чего здесь торчит? Ему ж с чертежами без оглядки бежать надо!

— Ну, так ведь на воротах таможня лютует, ибо царский указ еще никто не отменял. И потом, у него появилась реальная возможность разделаться с ненавистным ему отделением милиции руками местных жителей. Чей только гнев на нас не пытались спровоцировать за это время — и царский, и боярский, и разбойничий, и даже народный!

— Всё так, Никитушка, всё так… — покивала Яга. — Ой, глянь-кась, кажись, дьяка ведут?

Действительно, по нашей улице строевым шагом двигался десяток еремеевских стрельцов, с почетом волокущих надсадно вопящего Филимона. Не ругаться бедный дьяк не мог, заклинание действовало исправно, но мат был очень сдержанным. Видимо, гражданину Груздеву никак не хотелось, чтобы в отделение его доставили добровольцы из народных дружинников. Просто потому, что стрельцы без приказа по шеям дают редко, а вот рядовые лукошкинцы…

— Давайте его сюда, сразу объясним ситуацию и попросим помочь, — предложил я.

Соратник Пашки Псурова не был даже связан, а потому держался гордо и вызывающе. У меня на этот раз не оказалось ни малейшего желания выслушивать грубости, я прямо предупредил дьяка, чтоб рта не раскрывал, и начал: