Летучий корабль

Как видите, мы гнали изо всех сил, завтрашний день был последним. Значит, послезавтра на рассвете я должен явиться в царский терем с чертежами под мышкой и ворами в наручниках. Конечно, в самом крайнем случае можно вновь подбить народ к бунту и выторговать для следствия еще одну трехдневную отсрочку, но, по большому счету, это все-таки будет уже нечестно. Дело, казавшееся совершенно будничным, успешно пробуксовывало по всем параметрам, а ведь если присмотреться, мы же абсолютно не отдыхаем. День расписан по часам: встречи, вызовы, допросы, погони, аресты на дому — кто скажет, что милиция бездействует?! Вот только царских чертежей по-прежнему нет, как не было… И кому, черт побери, мог понадобиться этот летучий корабль?

— Никитушка! Ты призадумался, что ль?

— А? Я… это… отвлекся на минуточку.

— Так дьяка Фильку допрашивать будем или как?

— Будем, всенепременно! Ибо, — глубокомысленно завернул я, — когда царь посадит его на кол, он уже ничего не скажет. Садитесь, гражданин.

— Курва ты неблагообразная! Вахлак неотесанный! Пошто альтернативное следствие на корню мотыгой гасишь?! — охотно включился дьяк, всем видом давая понять, что ответит на любые вопросы.

— Бабуль, вы слышали, какие он слова знает? Нахватался всего подряд у нас в отделении… И ругается так витиевато, прям хоть записывай! Вы не могли бы на время вернуть его лексику в обычный разговорный режим, а то мне протокол предъявлять неудобно будет — одни неприличные выражения.

— Не могу, Никитушка, — виновато вздохнула Яга, — я ить того… в горячке да запарке до конца следствия его колдонула. Покуда все покраденное к царю на стол не положим, Филя наш так и будет на весь белый свет пасть разевать. Уж не серчай на меня, старую…

— Ладно, попробуем как-нибудь выкрутиться. — Честно говоря, как именно, я представлял весьма смутно. Однако, отметив в блокноте первый пункт, я повернулся к дьяку: — Три или четыре дня назад вы передали мне из рук в руки очередной донос относительно мелких нарушений бытового и житейского плана на царском подворье, помните?

— Да, вертопрах бухарский, помню! Всю правду-матушку тебе в глазоньки твои оловянные так и изрезал… Да тока тебе энто, аки пню подосиновому — что в лоб, что по лбу!

— Отлично, значит, помните, — обрадовался я, переглянувшись с Ягой. Дьяк вполне мог отвечать на поставленные вопросы, надо только заставить себя не реагировать на оскорбления и правильно фильтровать его ответы. — Вот это ваш донос, узнаете?

— Узнаю, мошенник при исполнении!

— Тогда позволю зачитать одну строчку, слушайте внимательно, это важно… Итак, речь идет о теперешней возлюбленной царя, дочери покойного дворника, Ксении Сухаревой. Ну, там… ее отношений с государем мы касаться не будем, а вот один момент: «Мало того, что сама лазит, так намедни еще и подругу с собой прихватила…» Это как?

— Что «как»?! Да разврат это, аки в Содоме и Гоморре! Что ж тебе, чучелу репоголовому, еще и объяснять надо?!

— Батюшка сыскной воевода! — не выдержали стрельцы, охраняющие допрашиваемого. — Нет силушки такие слова об вашей милости слушать… Позвольте, Христа ради, ему кажный раз по шеям давать, как тока ругнется?!

— Спасибо, ценю, но пока не надо… — смущенно закашлялся я. В конце концов, в поведении дьяка виновата исключительно Яга. Без нее он бы костерил нас гораздо меньше… процентов на десять. — Вы лично видели эту подругу?

— А то! Рази ж я вам, злыдням лесным, написал бы, коли сам не видел…

— Тогда попробуйте поднапрячь память и предельно четко сформулировать, как она выглядела. Если вы поможете создать подробный словесный портрет, я обещаю, что двух девиц в спальне Гороха больше никогда не будет.

— И скажу! Чего ж не сказать? За правду колкую, за истину святую в венце великомученика предстать честью почту превысшею… Спрашивай, грязь смердячая!

Я глубоко вздохнул и медленно сосчитал до десяти — помогло. Оказалось, что мое терпение отнюдь не безгранично и филимоновские реплики все равно делают свое черное дело. Еще пара таких оскорблений — и я от всей души дам стрельцам возможность реализовать свой благородный порыв.

— Рост, возраст, цвет волос, лицо, фигура, одежда, особые приметы?

— Росточком, стерва, с меня будет. Возрастом, мерзавка, наверняка помоложе, — закатив глаза и наморщив лоб, пустился вспоминать дьяк. Я старательно фиксировал все под запись. — Коса у поганки черная, длинная, аж до энтого места… Лицо гладкое, нос ровный, губы розовые, глаза вроде тоже черные, но до того смазливые, что так и тянет плюнуть! Одета была в сарафан простенький, а так к телу льнул бесстыже — ну, ровно нагишом, срамота безбожная, ходит… Примет особых нет, но тока кто раз энту мымру уродливую увидит — вовек не забудет!

— Так, так, так… записал. И последний момент — где и при каких обстоятельствах вы видели описываемую вами особу?