Летопись Фиднемеса 1-2

  -– Это единственное, что он унаследовал от тебя, – Мондрагон захохотал, его бас прокатился эхом по комнате. – А где же твой первенец? Ты так гордился его рождением, когда писал мне. Хватит держать это в себе, прошло столько лет.

  -– Для меня это случилось словно вчера. – Голос Асмуга стал глухим, в глазах блеснули слезы. – Моего первенца я нарек Аалбург, железо… Я надеялся, что он станет мне опорой и достойным преемником. Когда я впервые дал ему оружие, он выказал такой страх! Это был не просто страх ребенка, нет…. Это был подлинный ужас. Он боялся железа, точно насмехаясь надо мной. – Речь герцога была прерывистой, но Мондрагон не произнес ни слова. Он внимательно слушал, прикрыв глаза ладонью правой руки, а Асмуг продолжал свой рассказ, отвернувшись к окну. – В шесть лет я решил, что ему пора становиться на лестницу, которая приведет его к рыцарскому званию. Он должен был ощутить жар битвы…. Я взял его с собой. Элисма всегда его защищала, они много беседовали. Слуги его любили, но перед рыцарями мне было стыдно. Взяв его в сражение, я испытал самый большой позор в моей жизни. Он опозорил меня перед кучкой диких горцев. Враги смеялись мне в лицо…. А мой сын продолжал кричать, надрывая мне душу. – Асмуг помолчал, глядя в окно. Затем продолжил рассказ ставшим глухим от сдерживаемых чувств голосом. – Теперь я признаю, что мне не стоило быть столь грубым. Но я был в ярости. Смех врагов звучал у меня в ушах громче, чем просьбы сына и мольбы Элисмы. Я отправил его на чердак, в самую дальнюю башню. Я больше не хотел о нем слышать, запретив общаться с ним и жене… – Герцог вновь замолчал. Было слышно, как жужжит муха, залетевшая в комнату.

  -– И что же? – не выдержал король. Асмуг дернулся, словно очнувшись ото сна.

  -– В тот год даны совершили набег на прибрежные селения. Дым от пожарищ был виден даже из замка, – Асмуг покачал головой, голос внезапно охрип, говорить стало трудно, но он продолжил, – Пока я разбирался с ними, кочевники нанесли удар в спину. Они через подкуп и обман проникли в замок….. Они обесчестили и убили Элисму, разграбили замок….. Мальчика они прихватили с собой. А я в это время праздновал победу! Дома же меня уже никто не ждал… – скупая слеза задержалась в уголке левого глаза, затем медленно скатилась по небритой обветренной щеке, потом другая, третья….

  -– Именно тогда ты просил об отставке….– Король глядел на напряженную спину друга, горестно качая головой.

  -– Я благодарен, Мондрагон, что ты мне отказал. – Герцог обернулся. Его лицо было мокрым от слез. – Заботы помогли мне пережить горе. Замок не сгорел полностью, я восстановил его таким, каким он был. Сохранилась в целости библиотека и комната жены. Это тоже память…

  -– А мальчик? – тихо прервал его речь Мондрагон.

  -– Больше я о нем ничего не слышал. Никто не просил выкуп, никто не угрожал…. Он исчез, – Лицо Асмуга вновь обрело привычную суровость.

  -– А если он в рабстве? – Глаза короля пытливо всматривались в друга. Заботы и время сделало черты еще резче, даже небольшая бородка не могла смягчить их.

  -– Тогда я об этом не жалел. Сейчас же меня мучают эти мысли. Я молю богов, чтобы они избавили его от таких страданий, – покачал головой Асмуг.

  -– А Гарет? – Мондрагон разгладил усы.

  -– Мать у него не отличалась строгостью нравов, а мне нужно было забыться…. Я узнал о его существовании позже, когда она потребовала у меня деньги. Что ж, – Асмуг пожал плечами, – Мне все равно нужен наследник. – Герцог помолчал, вздохнув. – Ладно, я займусь нашими делами, – и, отдав честь, вышел из покоев Мондрагона, обдумывая в уме, каким образом доставить послание тому, кого не существует.

4. Несколько лет назад….

Волчонок с белой шерстью облизал лапы от крови. Это была удачная охота, и ему удалось впервые за много дней сытно поесть. Но оставаться здесь больше не стоило. За прошедшее время он понял, что нужно уважать иерархию леса, в которую он совсем не вписывался. Скоро придут другие хищники, и нужно спасать свою жизнь. Обитатели леса враждебно встретили волчонка, а волки едва не убили его. Он чувствовал себя забытым и очень одиноким в лесу, наполненном жизнью. И лишь смутные воспоминания, которыми он жил каждый день, утешая, рисовали ему совсем другие картины величественного замка над морем, массивных стен, окрашиваемых солнцем, тихой радости и спокойствия дома, потрескивающих дров в камине, языки пламени на факелах, отбрасывающих свет на старинное оружие, развешанное по стенам. Шум прибоя и яростные удары волн во время шторма сразу же наполнял уши волчонка, забившегося в вырытую нору вдали от места, где он охотился. Теперь он мог закрыть глаза и погрузиться в воспоминания, чтобы не поддаваться страху и чувству одиночества, которые подчас вырывали из его пасти скулящие и воющие звуки. Так он отгораживался от мира, создавая свой собственный. Волчонок вспоминал звонкий переливчатый смех матери и низкий рокочущий голос отца, чьи лица были для него будто в тумане…