Летопись

60. Пробыв там два дня и опустошив Ваткуний, император возвратился назад в Адрианополь, а оттуда в Дидимотих. Здесь он сделал строевыми игемонами[143] Мануила Ласкариса, которого наименовал и протосевастом, — человека совершенно бездарного, худо знавшего дело стратега, — и Константина Маргариту, о котором упоминалось выше, мужика и происходившего из мужиков. Он вскормлен был на ячменном хлебе пополам с мякиной и умел только кричать. Родом он был из Неокастр и прежде служил рядовым в тамошнем отряде, потом сделан был чаушем[144]. Обратив на себя внимание императора как человек бойкий и способный служить при дворе, он получил место императорского чауша, вытеснив своего предместника, затем к его титулу было прибавлено слово «великий». Император Феодор наименовал его архонтом строя — титулом, какого до него никто не имел. А он с этим новым наименованием начал писать и слово «великий». Этих-то людей и немало других начальников император оставил здесь для охранения страны. Оставил с ними и достаточное количество войска, но наказал им ни под каким видом не вступать в битву с неприятелями, если они выступят против них в союзе со скифами — об этом носилась уже раньше молва. Даже если бы неприятели начали производить опустошения в стране, и в таком случае они не должны были оставлять свою позицию, на которой их, с одной стороны, защищал Дидимотих (это была сильная крепость), а с другой — река Гебр (он приказал им стать лагерем в средине между городом и рекой); разве только показался бы в стране какой-нибудь незначительный отряд — в таком случае им позволено было смело делать наступательное движение. Устроив все таким образом, император переправился через Геллеспонт и раскинул палатку при Лампсаке. Здесь он пожаловал своих приближенных должностями и чинами: Георгия Музалона, которого любил более всех, бывшего великим доместиком, пожаловал теперь протосевастом, и протовестиарием, и великим стратопедархом[145], — брата его Андроника, бывшего протовестиаритом[146], наименовал великим доместиком; а Иоанна Ангела, имевшего сан великого приммикирия, сделал протостратором и, наконец, Карионита пожаловал протовестиаритом. Так все это было; и мы упомянули об этом для того, чтобы яснее были дальнейшие события. После этого, недолго пробыв в Лампсаке, отпраздновав здесь торжественные дни Рождества Христова и Богоявления, самодержец через несколько дней отправился в Нимфей.