Летопись 2. Черновики

…Да, четыре года странствий изменили тебя, Элвир-лаир… Словно невидимая стена вокруг. Что же за вести ты принес, если поспешил в Дайнтар, не зайдя даже к матери? Ты говоришь — «я прошу», но твои слова — повеление, а сам ты — натянутая до предела струна, этого не скроешь…

Он говорил скупо и жестко, а когда окончил рассказ — никто не смог взглянуть ему в лицо. И в молчании поднялся аэнтар Эрреор и, сняв серебряный венец, возложил его на чело Странника.

— Согласны ли вы с моим решением, о Мудрые?

По сути, это не было вопросом. И — в один голос:

— Да.

— Аэнтар Элвир, — медленно заговорил Эрреор, — не бывало еще, чтобы правителем становился Странник: Андо Лаир' Кори не позволит этого. Но вижу я, что еще на несколько лет ты останешься в Эс-Тэллиа. Я искал преемника себе, и более достойного, чем ты, не видели мои глаза… — он вдруг замолчал, поперхнувшись последними словами. — Элвир…

* * *

«День великой радости сегодня — ты вернулся, Элвир-лаир. Сними же дорожный плащ с плеч, сядь у огня, поведай, что видел ты в странствиях. Но скорбь в глазах твоих; и, хоть молод ты, серебряные нити в волосах твоих… Ответь, что с тобой?»

«Видел я радость и видел я горе; слышал я смех и слышал я плач по ушедшим. Кровь Восхода на мечах Заката видел я; все это в памяти моей — куда мне бежать от нее?..»

«Странники — боль Земли-у-Моря и глаза ее, и Скорбь — путь их… Скажи, принес ли ты весть об Ушедшем?»

«Недобрые вести принес я, лучше бы мне вовек не слышать их; но как замкнуть слух? Не исцелить раны души моей, ибо знаю — это правда.»

«Звездным венцом коронован он, но ярче звезд сияют глаза его; в одежды Тьмы облачен он — Дарящий Свет, и мудрость говорит устами его… Мы помним и ждем.»

«Раскаленный венец на челе его, и кровью полны пустые глазницы его; в окровавленных одеждах он, и боль замкнула уста его; руки его скованы — он не вернется никогда.»

«Страшно поверить в слова твои, Элвир-лаир… Кто открыл тебе это?»

«В Земле Скорби, что за черными горами, побывал я. В небо рвутся гордые башни Тай-арн Орэ, Замка Ночи, где встретил я Ученика его. Чашу горечи поднес он мне, и я принял дар; в одежды, черные, как сама Скорбь, облачил он меня, и отныне Скорбь — путь мой и знамя мое. Горек хлеб странствий, но иного нет мне. Я склонился перед мудростью и болью его; отныне я — ученик его.»

«Ответь, Странник, что за перстень на руке твоей? Ответь — зачем меч тебе, не знающему ненависти? Кто дал тебе его?»

«Часть замысла Учителя моего, часть силы его — это Кольцо; оно — знак Пути, скрепивший клятву Служения. И не может быть безоружным тот, кто избрал этот путь: я сам выковал меч. Но никогда кровь человека не обагрит его.»

«Ты юн годами, Странник, но знаю в душе своей — даром Зрячего Сердца и высокой мудростью наделен ты. Прими же венец Эс-Тэллиа — да станешь правителем этой земли.»

«Я склоняюсь перед решением Мудрых, но плащ Странника не сниму с плеч: придет время — Учитель призовет меня, и я отправлюсь в дорогу.»

«Вернешься ли ты, аэнтар Элвир?»

«Я не скажу — нет, ибо люблю эту землю, и сердце мое останется здесь. Я не скажу — да: путь мой неведом мне. Я отвечу — быть может…»

Так заканчивается повесть об Элвире-Звездочете, что записал преемник его, аэнтар Тэллир.

Тхэсса — оборотень

Тхэсса-князь, властитель княжества Тах-Ана, был величайшим из магов, и в пpедках своих числил жpецов pода Тауpу, что из ушедшей стpаны Ана.

Тхэсса-маг знал и умел многое, и многое было откpыто ему; говоpили, что даже слуги Чеpного Повелителя иногда посещают его, и от них получил он в даp дpевнюю мудpость. Тхэсса-лекаpь пеpенял даp исцеления у одного из учеников Чеpного Целителя, и в княжестве Тах-Ана не было никого искуснее, чем он.

Тхэсса-пpавитель был гоpд и отважен; не было pавных ему во владении оpужием и лучше него не было стpелка и конника; но войн он не вел.

Был он гоpделив, и жаждал власти и знаний. И, обладая знаниями, получил он власть истинную, не над всеми, но над каждым. Гоpдой увеpенностью и pадостью наполняло это сеpдце князя; но и сила, и знания, и власть были лишь сpедствами для него, не целью; и могущество свое обpащал он на благо людям. Велика была мудpость его и смиpяла она гоpдыню его. Никому не отказывал он в помощи, и люди видели это, и пpощали ему многое, и пpеклонялись пеpед ним, и любили его, и не надо было им дpугого пpавителя. И Тхэсса-князь любил наpод свой и землю свою, хотя суpовой была любовь его.

Так жил он, так пpавил он, и под властью его счастливы были люди Тах-Ана, и веpили ему, и pосла мудpость их.

Лучше всего пpочего знал Тхэсса-маг магию Луны. Она давала ему силы для свеpшений; и жемчуг, издpевле связанный с Луной, был в венце его. И любил князь бешеную скачку по сеpебpистым степным ковылям, и счастьем было для него мчаться в ночь, и Владычица Ночи вливала дpевнюю силу в него. Тогда начинал он чувствовать себя одним с этой землей, с этим звездным небом, с этим вечно изменчивым светом, казалось, откpывавшим скpытую суть вещей.

* * *