Летопись 1 (СИ)

  “Туполев” круто набирает высоту, зеленое море джунглей исчезает за слоем облаков. Полет длится примерно около часа, затем начинается снижение. Облака расступаются, появляется все то же море джунглей, словно и не улетали никуда. Заход на посадку напоминает полет вертолета с группой диверсантов на борту – внизу с бешеной скоростью мелькают верхушки деревьев, хмурые джунгли неохотно расступаются, гул турбин отзывается эхом от далеких скал. Шасси касаются бетона, коротко взвизгивают громадные, в полтора человеческих роста, колеса. Самолет жмется к земле, турбины воют в реверсном режиме, скорость падает. Пассажиры радостно аплодируют, Алексей Павлович кривит лицо ироничной улыбкой. На выходе из аэропорта пассажиров – а это были в основном туристы, – поджидали автобусы и верблюды. Животные бродили где попало, презрительно глядя на людей и машины, время от времени гадя вонючими култышками. Верблюдов обходили люди и объезжали автомобили, полицейские оберегали. Примерно так же обходятся в Индии с коровами, которые священны и неприкосновенны. Видимо, верблюдов тоже обожествили как память о пустынном прошлом.

  Часть людей, в том числе и группа “ботаников” во главе с профессором направилась к автобусу с надписью на лобовом стекле – в/ч 83159. Это номер военной базы, именно туда и надо было попасть Алексею Павловичу. Но вот что делать ботаникам на военной базе? Салон гостеприимно встретил пассажиров кондиционированной прохладой и новенькой обшивкой кресел. Алексей Павлович предъявил командировочное удостоверение сопровождающему офицеру, уселся в кресло. Атаман ботаников – так назвал про себя Алексей Павлович профессора, тоже предъявил какой-то документ. Офицер кивнул, пропуская профессора, галантно подал руку рыженькой, которая последовала за профессором. Алексей Павлович нахмурился, отвернул лицо. “Конечно, дочка профессора! Зовут Сарой, любит носить короткие шорты, маечку и ботинки на толстой подошве, – с сарказмом подумал Алексей. – Типичный образ героини из сериалов о приключениях”.

  Вообще-то девушка была в летнем платье ниже колен, из багажа только сумочка. Но раздосадованный Алексей Павлович нашел и этому объяснение – вещи носит ее парень, один из этих ботаников. Он даже попытался вычислить кавалера, но не удалось – сумки и чемоданы сложили в багажное отделение и парни вошли в салон с пустыми руками.

  “Значит, жених в воинской части! – сделал вывод Алексей Павлович. – Что ж, посмотри еще раз на свое пузо и успокойся”.

   ГЛАВА ТРЕТЬЯ, Раевский.

   Зима. За окном медленно планируют крупные, словно бабочки, снежинки. Земля медленно одевается по сезону. Белый мех укрывает ветви деревьев, собирается в холмы с наветренной стороны домов, прячет крыши под толстым одеялом. Небо хмурится серой пеленой, чуть слышимый ветер ровняет снег, тишина царит в мире. Сумерки наливаются тьмой, ночь вступает в права. В маленькой комнате на втором этаже старого дома темно. Денис сидит у окна, голова “пухнет” от тяжелых дум. На подоконнике лежит старый исцарапанный планшет, больше похожий на лист бумаги – такой он тонкий и неказистый. Еще бы, столько времени пролежать под кучей мусора! Сам включается, сам выключается и ремонту не подлежит. Солнечная батарея пока жива, гаджет работает, чего еще надо задарма? Текст странный показывает, какой-то чудила философ сочинил, летописью обозвал.

  – Неистребима страсть людская к самолюбованию! – вздыхает Денис. – Проще надо. Вон, у Нестора – “Повесть временных лет”. То есть рассказ о событиях, происшедших за конкретный отрезок времени. Без глубокомысленных комментариев и претензий на всеобъемлющий анализ.

  Старый планшет выделяется на белой столешнице грязным пятном, так и хочется смыть его. Это легко и просто, а вот изменить прошедшее время - увы, никак нельзя! Он далеко от дома, от друзей, детские мечты растаяли, словно снежинки на теплом окне, оставив после себя мутные лужицы воспоминаний. Все началось с того, что экзамены в универ он позорно завалил. Будто в голове реле переключилось, на простейшие вопросы ответить не мог. И это после отличных результатов на школьных экзаменах! Члены приемной комиссии смотрели подозрительно, во взглядах читалась насмешка – мальчик купил школьные экзамены, рассчитывал и здесь на халяву проскочить. Ан нет, фигушки! Денис чувствовал отношение, злился и от этого становилось только хуже – речь превращалась в косноязычное бормотание, а ответы на вопросы экзаменаторов напоминали детский лепет.