Летопись 1 (СИ)

  Сенатор с облегчением выдыхает воздух, на залысинах появляются капли пота. Знаменский молча наблюдает за тем, как сенатор извлекает голубенький платок, аккуратно промакивает капли, засовывает платок обратно. Пальцы заметно дрожат, пот выступает на лбу и носу, скапливается над бровями. Солдат связист, чуть дыша, с полуоткрытым ртом наблюдает за происходящим, переводя взгляд с экрана на командира батальона. Вид у Знаменского такой, что будь этот и.о. Председателя здесь, он бы всю обойму ему в голову разрядил. Внезапно майор опускает взгляд, глубоко вдыхает нагретый воздух, стиснутые в кулаки пальцы разжимаются. Знаменский садится на вертлявый стул, кладет руки на спинку, на лице появляется выражение, словно он в цирке за коверным клоуном наблюдает.

  – Сара Абр… э-э… председатель, вас неверно информируют, – произносит он, будто беседуя с обиженным на строгое наказание солдатом. – Это нашествие, а не переселение. Первыми идут вооруженные до зубов подразделения мотопехоты. Я вынужден был уничтожать их, так как в данной ситуации нет выбора. К тому же, не я начал боевые действия первым, нас хотели разбомбить еще на подходе к району обороны.

  – Это случайность, госп… товарищ майор, случайность! – залопотал председатель.

  – Как и бомбежка Совета Федерации! – процедил сквозь зубы Знаменский. – Случайное бомбометание не бывает таким точным, господин председатель. Да еще и два раза подряд. А сбитый вертолет с командой инженеров?

  – Позвольте, господин Безликий! – раздается за кадром голос и место сенатора, и.о. председателя Совфеда и защитника сексменьшинств уверенно занимает ухоженный господин в сером кителе с глухим воротником. Светлые волосы зачесаны назад, лицо без единой морщины, белое и гладкое, как у ребенка, глаза голубые, на подбородке ямочка.

  – А, Мордерер! Или как там тебя, – вяло удивляется Знаменский. – Приказ о моем повышении в должности и звании не ты часом подписывал?

  Голубоглазый блондин не отвечает. Оценивающий взгляд скользит по усталому лицу комбата, касается грязных рук, на мгновение останавливается на запачканных кирпичной пылью локтях.

  – Ваше поведение, майор, понятно и простительно, – почти не разжимая узких губ произносит Мордерер. Голос ровен, почти бесцветен, лишен эмоций. Так разговаривают с теми, на кого наплевать.

  – Ты куда Сару Абрамовну подевал? – спрашивает Знаменский, презрительно щурясь. – Она… нет, ОНО! - пока еще мое начальство.

  Сжатые губы Мордерера белеют, под кожей вздуваются желваки.

  – Вам надо отдохнуть, майор. Вам и вашим солдатам. Полгода на передовой трудно выдержать, среди фронтовиков нередки психические расстройства. Вам присвоено воинское звание полковник, вы назначены на должность заместителя начальника оперативного отдела Западного направления. Ваши солдаты…

  – Заткнись, мерчендайзер! – грубо обрывает Знаменский. – Мой прапрадед четыре года дрался с фашистами без выходных и праздников, дожил до ста лет и умер, придавленный сосной, которую сам спилил. За сколько ты купил Сару Абрамовну, гнида? Думаешь, никто не понимает, для чего твои гориллы в эти развалины лезут?

  – Мои, как ты, майор, выразился, гориллы, – едва сдерживаясь отвечает Мордерер, – хотят не допустить катастрофы. Потому что такие, как ты, отмороженные нацисты, могут сломать то, что строилось с таким трудом десятилетиями. Таким, как ты, невозможно понять, что Земля наш общий дом.

  – Ага, – кивнул Знаменский. – Конечно! И самые лучшие комнаты в этом доме должны занимать подобные тебе Давиды, Аароны, Ицхаки и Натаны. Остальным уготовано место в подвале. Да на Земле не осталось угла, где бы подобные тебе не гадили! Вас изгоняли отовсюду. Там, где вы появлялись, лилась кровь, брат шел на брата и целые страны приходили в запустение. Ваше проклятое племя, словно плесень, появляется там, где можно обмануть, ограбить, оклеветать и отобрать имущество. Знаешь, когда я поверил в Бога? Когда Он уничтожил вас! Но вижу, кое-кто остался. Покрасил волосы, вставил голубенькие линзы и шкурку осветлил. Только вот натура осталась черной.

  Знаменский говорил спокойно, даже чуть-чуть лениво и улыбался. Только улыбка эта смахивала на волчий оскал.

  – Выруби эту хренову связь, солдат! – приказывает майор. – Вообще удали из базы данных адреса. Показывай обстановку на месте боестолкновения, а не эти генномодифицированные морды.

  Связист немедленно исполняет команду, пальцы касаются иконок управления, но ничего не происходит – на экране по-прежнему физиономия Мордерера. Левая бровь приподнимается, лицо принимает глумливое выражение. Знаменский смотрит на солдата, тот мгновенно покрывается потом, пальцы уже не касаются, а давят клавиши и кнопки, как ядовитых насекомых, однако компьютер отказывается подчиняться. Солдат оборачивается, бледное лицо перекошено, в глазах царит ужас:

  – Товарищ майор, я не знаю, что происходит!