Летом сорок первого

До прихода отца с работы оставалось еще уйма времени, и мать засадила Серегу делать уроки и учить дополнительно правила немецкой грамматики и положенные ежедневные пятнадцать слов.

Константин Сергеевич, отец Сереги, пришел с работы поздно, даже слишком поздно, когда Серега уже находился в постели. Пришел в хорошем настроении. Серега еще не спал. Сейчас отец начнет «выдавать сполна», как пообещала мать. Ремень у Константина Сергеевича был широким, армейским. Но отец, выслушав взволнованный рассказ жены, вдруг радостно и весело воскликнул:

– Да ну? Не может быть?

Мария Герардовна повторила свой рассказ, украшая его своими переживаниями.

– Он же утонуть мог, Костя! Там же пароходы плавают!

– Неужели переплыл? – в вопросе отца Сергей не уловил угрозы.

– Вот именно, о чем тебе толкуют, – в голосе матери звучала тревога. – Нельзя допускать такие вольности. Знаешь, куда они могут завести?

Сергей знал, что отец никогда не перечил матери. В доме она задавала тон, особенно в вопросах воспитания ребенка. Как ни как, а у нее педагогическое образование, да и не первый год учительствует. Отец всегда соглашался с ее доводами и принимал ее сторону. Сергей затаился под одеялом и ждал, что сейчас отец поддержит мать и... Но на этот раз отец прошелся по комнате, обдумывая что-то свое, а потом вдруг произнес слова, которые Серега запомнил на всю свою дальнейшую жизнь. Он сказал просто и веско:

– За смелость не наказывают.

Потом подошел к кровати и Сергей сквозь одеяло почувствовал, как отцовская ладонь легла ему на плечо.

– Спишь?

– Угу, – отозвался Серега и, высунувшись из-под одеяла, спросил: – А что?

– Это правда, что мать говорит?

– Ага, – кивнул утвердительно.

– Сам?

– Ага.

– А еще кто с тобой?

– Они сдрейфили... Повернули назад...

Отец ласково потрепал его за вихры. Несколько лет тому назад он сам учил Серегу плаванию, умению держаться на воде. Но разве он предполагал, что сын рискнет самостоятельно одолевать Москву-реку, да еще в таком неудобном для плавания месте! И вслух сказал, придавая голосу строгость:

– В одиночку больше не плавать, договорились?

– Договорились, – кивнул Сергей, довольный отцовской справедливостью.

– А в выходной поедем в Серебряный бор, будем вместе плавать.

– Как здорово! – вырвалось у Сергея.

– Теперь спать, – сказал отец, накрывая его одеялом. – Большой ты у меня становишься, взрослеешь.

Сергей слышал, как отец говорил матери, утешая ее, что парень вырос как-то незаметно и теперь с ним уже надо бы держаться, как со взрослым, он все понимает. Мать энергичным шепотом возражала, доказывала, что подобное либеральничание ни к чему хорошему не приведет, что он, отец, мало вникает в воспитание сына, целыми днями и даже все выходные торчит в своей захудалой мастерской, почему-то именуемой опытным цехом научно-исследовательского института, а дома сыну нужна отцовская рука, иначе он окончательно отобьется от рук и тогда будет поздно воспитывать...

Отец в ответ весело смеялся, соглашался с нею, что-то шептал, она утихала, и ее голос становился тише и спокойнее. Сергей сквозь сон, смутно, ловил обрывки фраз, тоже улыбался и гордился своим отцом. Пусть у Вовки отец полковник, а у Гарика важный ученый, у него, у Сереги, отец что надо! Моряк Черноморского флота, плавал механиком на военном корабле, воевал на Гражданской войне, был два раза ранен и в госпитале познакомился со своей женой, ставшей Серегиной матерью. Она была тогда очень молодой и после института не пошла работать в школу, а добровольно отправилась на фронт медицинской сестрой. Учительницей она стала потом, когда закончилась война. Отец же пошел в мастерскую и, как утверждала мать, «застрял там на всю жизнь». И еще она говорила, когда в доме остро ощущалась нехватка денег на жизнь, обидное слово о том, что в той мастерской «такие взрослые люди гоняются за детской мечтой», и с грустью добавляла, что они там уже много лет мастерят ракеты, которые не то чтобы летели на Луну, а даже для праздничных дней для фейерверка непригодны, поскольку взлетать не могут. Лучше бы чинили, как раньше, примусы, все ж живая копейка в карман ложилась бы.

Что же касается Сергея, то он гордился своим отцом и верил всем своим детским сердцем, что в той засекреченной лаборатории, где по документам числился младшим научным работником бывший черноморский моряк и судовой механик (фактически он был мастером на все руки, поскольку все там приходиться делать и мастерить своими руками), когда-нибудь все же сделают ракету, она взлетит в небо, и в ней, как в кабине самолета, за рулем будет его отец и рядом бородатый начальник лаборатории...