Лето по Даниилу Андреевичу // Сад запертый

«Осторожно, мины» – разглядела она табличку у натянутой проволочной изгороди.

– А вы, наверное, дачница? – он смотрел на нее с доброжелательным, но совершенно нейтральным интересом. – Позвольте, я вас провожу немного. – Старорежимным жестом приложил руку к фуражке: – Батманов, Даниил Андреевич. Плантагенета не опасайтесь, он воспитанный.

– Алевтина… Викторовна.

– Весьма рад знакомству.

– Вам не трудно идти? Вы хромаете, – подлаживаясь под его тон, спросила она.

– О, ничего серьезного, спасибо. На камень наступил неудачно. А до Лебяжьего вам здесь все-таки далеко пешком будет, лучше нанять кого-нибудь в Черной Лахте. Вы откуда путь держите, извините за любопытство?

– Из Соснового Бора.

– Не знаю такой деревни… Наверное, где-то у Горовалдайского озера?

– Деньги тебе нужны вообще, Дань? Или за идею работаешь? – спросил Петрович, клонясь на повороте. Нужны, конечно, – сообразил Данька.

– Довольствие завтра и послезавтра. Приедешь в Управление. Еще и поговорить надо.

– Так точно.

– Около вас тоже пост будет, – кивнул Петрович. Они доехали до поворота на конюшню. – Товарища тебе оставляю, поселишь его где-нибудь.

Мрачный детина с автоматом поднял голову и тупо кивнул. У него было маленькое, будто скукоженное, лицо и крупные водянистые глаза.

– Рядовой Иконников, – сказал он. Подумал и добавил, – рядовой Сергей Иконников.

– Ну, бывай, – Петрович протянул руку, – до завтрева.

Данька вылез из машины. Рядовой Иконников уже стоял рядом и наблюдал носки своих ботинок.

Они прошли по дорожке вдоль парка – Данька бодро перемахивал лужи от вчерашнего дождя, рядовой Иконников угрюмо и равномерно хлюпал ботинками. Добрались до ворот. Надпись: территория охраняется собаками. Собаки – черная вечно беременная сука, валялась на чахлой травке, считай – в грязи, и гостеприимно взбивала эту грязь хвостом, до пузырей. Калитка была прикрыта на щеколду изнутри, Данька просунул руку и ловко ее отодвинул. Вошли во двор.

– Здесь надо сторожку поставить, – по-хозяйски сказал Иконников. Оглядел забор, снова пошевелил губами. – И проволоку натянуть.

Показалась Варвара. Иконников по-птичьи наклонил голову, лицо его слегка оживилось.

– А это что… телочка?

– Да, примерно.

– У меня супруга там дачу снимает. Правда, бывать получается нечасто. Знаете, я вынужден вас проводить к командиру, ничего особенного, просто формальность. Здесь ведь закрытая территория, здесь гражданским нельзя вообще-то. Вы не волнуйтесь только, это к лучшему. Быстрее попадете в свое Лебяжье, возможно, даже прокатитесь по новой железной дороге.

– Новой?

– Да, Военно-Ижорской, наверняка ведь слыхали. Идет от Ораниенбаума досюда. Вот я и выболтал вам военный секрет!

Он улыбнулся так, что в старых книгах написали бы – обворожительно. В темно-серых глазах плясали веселые искорки. Одним сильным движением перемахнул лужу после недавнего дождя, затем подал ей руку… Она на мгновение почувствовала близость стройного гибкого тела и легкий запах одеколона.

– А нельзя ли мне еще немного здесь задержаться? Тут очень красиво.

Лицо Даниила Андреевича моментально посуровело.

– К сожалению, это совершенно исключено. Вам следует уехать сегодня же. Давайте прибавим шагу, чтобы вы не опоздали на последний состав к Ораниенбауму.

…Утренняя больница пахнет смесью хлорки и страха, и эту ноту не спутаешь ни с чем, она улавливается так же, как феромоны – на животном уровне. Стараясь бодриться, Алька убрала куртку в пакет, сунула ноги в сменные туфли и побежала на травму по лестнице, чтобы разогнать кровь. Лифт, впрочем, все равно не работал, там кверху задом стояла уборщица и мыла пол. Здесь хлоркой пахло отчетливее.

– Доброе утро, теть Люся!

– Постой здесь, – хмуро приказал ему Данька. Обогнул раскинувшуюся через весь двор лужу, подскочил к Варе.

– О-ля-ля, товарищ лейтенант, – сказала Варька, – А это что за верста коломенская?

Иконников стоял у ворот, где сказали. Держал автомат у локтя нелепо, как палку на веревке, и во весь рот улыбался Варьке.

Данька в так называемом кабинете заполнял какие-то накладные, приказы, прочую муть. В окне сумерки; в сумерках светился забор, аккуратно выкрашенный Варей с внутренней стороны. Шевелились деревья. Этот черт Иконников соорудил себе у забора будочку и сидел в ней, как таракан в домике. Каждый раз, когда мимо проходила Варвара или еще какая девица, он высовывался и что-то шуршал – шутил типа. Девки сначала огрызались, потом перестали обращать внимание. Зато мальчик-тыква нашел себя – рядовой Иконников гонял его на угол за пивом, затем они часами что-то терли в «сторожке». На Варьку Паша теперь поглядывал с легким превосходством.

– Даниил Андреевич, здрасте, – зашла без стука.

– Бонсуар, – вяло кивнул Данька, не поднимая глаз от бумажек.

– Как вы домой-то поедете? – озаботилась Варвара. – Маршрутки не ходят.

Даниил Андреевич индифферентно пожал плечами. Варя подумала еще о чем-то.

– А этот хмырь теперь всегда у нас будет торчать?

Лейтенант кивнул и снова обратился к своим бумагам.

Сержант Варя выжидательно смотрела на Даниила Андреевича. Тот сидел, подперев рукой щеку. Думал о чем-то; без улыбки.