Летающий класс

Ну так вот, в первом акте класс провожают. Во втором аэроплан приземляется на краю кратера Везувия. Мартин уже устрашающе изобразил огнедышащую гору на большом картоне. Стоило только этот картон прислонить к турнику, чтобы Везувий не падал, и господин учитель, Себастьян, уже мог вести свой зарифмованный доклад о характере вулкана, а ученики - спрашивать о Геркулануме и Помпеях, римских городах, засыпанных вулканическим пеплом. Наконец, от нарисованного Мартином пламени, вырывающегося из жерла, зажигалась сигара, и они отправлялись дальше.

В третьем акте они совершают посадку у египетских пирамид в Гизе, прогуливаются перед очередной расписанной картонной стенкой и выслушивают объяснения Себастьяна о сооружении этих гигантских усыпальниц царей. Потом из одной пирамиды появляется Джонни. Размалеванный белым, он изображает мумию Рамзеса Второго. При этом он с трудом распрямляется, ведь картонная пирамида так мала. Рамзес начинает с того, что произносит благодарственную речь плодородным разливам Нила и благословение всем водам. Затем он осведомляется о ходе крушения мира, предсказанного его звездочетом. Он очень сердится, когда слышит, что земля все еще существует. Он грозит немедленно дать отставку звездочету. Ули, который играет девочку, смеется над древнеегипетским фараоном и говорит, что звездочет давно умер. В ответ Рамзес делает магический жест, и Ули, околдованный нм, следует в медленно закрывающуюся пирамиду. Оставшиеся сперва страшно расстраиваются, но потом все же отправляются дальше.

В четвертом акте «Летающий класс» приземляется на Северном полюсе. Ребята видят торчащую из снега земную ось и могут собственными глазами увидеть, что земля у полюса приплюснута. Они посылают радиофотографию в «Кирхбергерский вестник», выслушивают в исполнении белого медведя - Матиаса, наряженного в его шкуру, - волнующий гимн о единении льдов и снегов, пожимают ему на прощание лапу и летят дальше.

Из-за ошибки учителя и из-за того, что отказал руль высоты, они в пятом, последнем акте попадают на небо. И притом к самому святому Петру, который сидит перед елкой, читает «Кирхбергерский вестник» и празднует рождество. Он рассказывает им, что хорошо знает директора их гимназии профессора, доктора Грюнкерна, знает, как он живет. Здесь, наверху, особенно-то ничего не видно, - ведь небо невидимо. И фотографировать здесь они тоже не могут.

Учитель спрашивает, не может ли святой Петр возвратить им девочку, которую Рамзес Второй упрятал в пирамиду. Святой кивает, произносит заклинание, и немедленно появляется Ули, вылезающий из намалеванного облака. Все страшно радуются и поют:

Тихая ночь, светлая ночь...

Вместе с ними поют и зрители, присутствующие на новогоднем празднике, - учителя и ученики. Так вполне благополучно заканчивался спектакль.

И вот они сегодня репетировали последний акт. Святой Петр - собственно, Матиас - сидел на стуле перед нарисованной новогодней елкой, а остальные, кроме Ули, который еще был в пирамиде, благоговейно стояли вокруг него. Матиас поглаживал свою седую привязанную бороду и говорил как можно более низким голосом:

Вы небо лишь зрительно знаете,
Лишь мысленно там вы бываете.
Глядят телескопы на небо,
Аэропланы летают,
Но все ж, невзирая на это,
От вас его отделяет
Стена!
Перед вами преграда!

Мартин

Всё это печально, не скрою...

Себастьян

Но, право, грустить нам не надо!
Останемся сами собою.

Святой Петр

Усопшим лишь в небо дорога!

Джонни

Вас сфотографировать можно?

Святой Петр

Нет-нет! Запрещается строго!
И думать об этом не должно!
Исследуйте, что вам по силам
И то, что для вас интересно.
Останется ...

Матиас запнулся на последнем слове. Он забыл текст. Это было для него слишком трудно. Он уставился на Джонни, поэтического бога, молча прося извинения. Джонни подошел к нему и тихо подсказал.

- Верно, ты совершенно прав, - проговорил Матц, - но я так хочу есть, а это всегда действует на мою память.

Потом он взял себя в руки и продолжал:

Исследуйте, что вам по силам
И то, что для вас интересно.
Останется необъяснимым
Движение сферы небесной.
И здесь возмущаться не стоит,
Что будто бы вам заnрещают!..
Так мало все школьники знают,
Но умником всяк себя строит!

Джонни

О, шутите вы, вероятно!
Не так любознательны все мы,
Нам трудно учить теоремы.

Мартин

И глупость порою - приятна.

Себастьян