Летающий дом

«Белладонна» плыла сквозь огромные облака бабочек, все они направлялись в ту же сторону. Повсюду раздавались серебристые голоса: бабочки здоровались друг с другом, обменивались новостями и сплетнями.

Странницы из Канады перемешивались с бабочками из других частей Соединённых Штатов. «Белладонна» медленно спустилась сквозь облака монархов и приземлилась в долине. Здесь всё было так, как описывал их Монарх, – сосновый лес по краям, а в середине ручей.

Они шли среди деревьев и поражались.

Каждую ветвь, каждый ствол покрывало невероятное количество насекомых, некоторые спали, другие медленно открывали и закрывали крылья и болтали. Третьи собирались стайками и летели к ручью напиться.

Детям казалось, что они попали в королевство бабочек – везде, куда ни падал взгляд, были монархи, одни только монархи. С севера по небу двигался постоянный мерцающий поток летунов. Миллионы крыльев производили тихий шелест, похожий на шорох кружащегося в воздухе шёлкового лоскута, и миллион серебристых голосов напоминал перезвон бубенчиков зимней ночью. Всё это было так прекрасно, что даже не хотелось уходить.

В конце концов, конечно, путешественники вернулись на «Белладонну», где их ждал чудесный мексиканский ужин – дело рук Ланцелота. Чёрная фасоль, сладкий зелёный перец, курица, нут и помидоры. Еле добравшись до кроватей, дети уснули.

Ребятам никогда не забыть первое впечатление от Амазонки. О том, что река близко, они поняли раньше, чем её увидели: синие воды моря прорезала широкая, извилистая коричневая полоса. Ланцелот объяснил, что это поток пресной воды с глиной, которую приносит в океан мощная река.

Потом Эмма заметила в воде ствол дерева. На нём свернулся гигантский удав – змеи длиннее Эмма ещё в жизни не видела.

– Его унесло, беднягу, – сказал Ланцелот. – Придётся выручать.

Они спустили «Белладонну» пониже и сбросили верёвочную лестницу. Шипя и извиваясь, змей с трудом поднялся наверх. Ланцелот с Айваном втащили его на веранду.

– Новая версия «Змеек и лесенок»[8], – пошутил Ланцелот, чтобы подбодрить Конрада: тот немного нервничал, невольно вспоминая инцидент с плюющейся коброй. – Как самочувствие, дружище? – спросил он змея.

– Теперь гораздо лучше, благодарю, – прошипел Удав. – Большое спасибо, что спасли меня.

– Как вы там очутились? – поинтересовалась Эмма.

– Была буря, ветер сломал дерево, на котором я сидел, и оно упало в реку. Вот меня и унесло, – объяснил тот. – А я как раз линяю и временно ослеп, поскольку чешуйки на глазах в этот период тускнеют. Не знаю, как я выжил. Солёная вода попадала мне в нос, но хуже всего, что я так и не сменил кожу. Посему, если вас это не смутит и если вы не возражаете, я бы долинял.

– На здоровье, – разрешил Ланцелот. – На нас не обращай внимания.

– Вы очень добры. Ну поехали.

Ребята зачарованно смотрели, как он скручивался и корчился, ползая по всей веранде. Очень скоро он полностью вывернулся из своей кожи, и она осталась лежать на полу, словно его бледная тень.

– Ох, так гораздо лучше. – Удав с наслаждением вытянулся.

– Вывернута наизнанку, как носок, – сообщил Айван, разглядывая кожу.

– Она прозрачней кальки, – добавил Конрад. – Каждая чешуйка просматривается.

– Такая красивая, – проговорила Эмма. – По фактуре нечто среднее между пергаментом и кружевом. Как бы мне хотелось иметь её в своей коллекции.

– Что, мою старую кожу? – удивился Удав. – Хочешь забрать?

– Да, очень! – обрадовалась Эмма. – Она чудесная, спасибо большое.

«Белладонна» вновь поднялась в небо, Удав свернулся и уснул, а его новая кожа подсыхала на солнце.

– У него нет век, только прозрачные чешуйки на глазах, – шепнул Айван.

– Значит, он спит с открытыми глазами, – поразилась Эмма.

Они на цыпочках удалились, оставив Удава отдыхать. Когда Удав проснулся, Ланцелот приготовил вкуснейшее южноамериканское блюдо под названием «почеро». Типа ирландского рагу.

Удав отужинал с ними, но съел только дюжину сырых яиц, нахваливая: вкусно, мол. Потом все вместе созерцали проплывающую внизу реку, лежали на веранде, разжаренные солнышком, сытые и разнеженные. Эмма положила голову на кольца Удава – оказалось очень удобно, как на подушке.

Среди деревьев по берегам реки с цветка на цветок перепархивали колибри. Они вспыхивали и переливались на солнце. Там же летали туканы с большими жёлтыми клювами, похожими на клоунские носы – кормились фруктами.

– Скажите, – заговорила Эмма с Удавом, – меня всегда интересовало вот что: как змеи перемещаются?

Удав явно удивился, что она этого не знает.

– Мы ходим рёбрами, разумеется! Я думал, это всем известно. Если полежишь спокойно, я через тебя переползу, и ты всё сама почувствуешь.

Эмма легла на спину, а Удав медленно перетёк через неё. Она ощутила, как под его кожей, словно миниатюрные ножки, двигаются рёбра. Ох и странное было чувство – будто по тебе ползёт гигантская гусеница.

Конрад с интересом следил за змеем.

– Наверное, вы очень сильный, – сказал он.

– Не то слово, – согласился Удав. – Я – это сплошные мускулы.

– Можете нам продемонстрировать, насколько вы сильны? – попросил Айван.