Лестница в небо

Занесенную для пощечины руку Упилкова остановил жест князя.

— Папаня! — икая и размазывая слезы по лицу, обратился я к охреневшему от подобного эпитета Павлу. — Папаня, потешь мое эго, скажи, что вышкой у тебя какой-нибудь «Эффективный менеджмент» значится, причем заочно, а?! — К концу фразы я с трудом, но уже мог говорить членораздельно.

— Менеджмент?.. Это же из английского, «Управление», кажется?.. — недоуменно переспросил князь. — Нет, у меня «Тяжелое машиностроение» и «Экономика в промышленности». Правда, действительно дистанционно. Какое это имеет значение сейчас?

— Эх, такая теория не подтвердилась! Папаня, оглянись! Вокруг болото!!!

— Очень ценное замечание! — раздувая ноздри, отметил князь. Упилков внимательно слушал наш разговор, переводя взгляд с меня на босса.

— В болоте алексиум прирастает на пять процентов в год; как ты думаешь, сколько его здесь теперь?

— Э-э-э… тонн триста?

— Папаня, ты идиот, и дипломы у тебя оба купленные! Здесь его сотни тысяч тонн! Мы уже полдня идем по слою алексиума! Те островки с кустами-мутантами — это он и есть! Иди в любую сторону и копай! Стрелочки ему нужны, блин!..

Очередь из автомата Упилкова оказалась быстрее сплетаемой мною сети сна: для ее подготовки мне по-прежнему требовалось хотя бы секунд тридцать и… спокойствие. А долбаный истерический смех сбил концентрацию. Но, блин, «стрелочки»!!!

Тело князя еще оседало вниз, перечеркнутое строкой пуль, а кисть правой руки Гаврилы с зажатым автоматом уже падала параллельно, отсеченная лезвием, прилетевшим от Бока. Глазомер у капитана был идеальный — лезвие прошло аккурат по запястью. Бледнеющий Гаврила в шоке смотрел на хлещущий кровью обрубок:

— Вы же… они же…

Лязг затворов сменился тишиной: это смех мне не давал собраться, а стрельба и опасность — это ж нормальная рабочая обстановка! А блокираторы?.. Кому из нашей компании они могли серьезно помешать? Неужели кто-то думал, что, обучив несколько пар пэгэбэшников справляться с этой заразой, я утаю эти знания от собственных людей?

Перехватив ремнем рану Упилкова, бросился к князю. Положение его было незавидным, но если прооперировать в ближайшее время — должен был выжить. Что ж эти одаренные все время по корпусу стреляют-то? Вот возьми Упилков прицел повыше, мог бы и избавить меня от мук выбора: подлечить папашу или помочь трагически уйти на тот свет.

Найдя ключи от наручников, бросился к своим, попутно прикладывая руки к живописно раскинутым телам. Пока пилоты занялись упаковкой потемкинских, вернулся к месту трагедии. Подлечить, не подлечить? Да хрен с ним, целитель я или кто?

— Не знаешь, за что он князя? — спросил освобожденный Рогов, приковылявший вместе с пилотами.

— Сам в шоке. Слушайте, пятый день голову ломаю: кого он мне напоминает? Ни у кого нет идей?

Все удивленно посмотрели на меня, а Александр ответил:

— В зеркало смотреть не пробовал? Или на князя? Бороду убери, волосы потемней представь — почти вылитый Павел или ты. Ну глаза еще у него очень светлые: у вас с князем гораздо более насыщенный цвет, а у этого водянистые какие-то.

— Мля! Тоже, значит, родственничек…

— Мы думали, ты сразу понял.

— Да борода эта его все время с толку сбивала! И глаза у него действительно очень светлые, ни у кого таких не видел.

— Может, мать блондинкой была, — пожал плечами Бок.

Пока разговаривали, раздел Павла. Как ни странно, но ему крупно повезло, что бронежилета на нем не было — иначе бы все оказалось печальнее. А так семь сквозных ран, две из которых в руках, одна пуля по касательной зацепила бок, и лишь четыре прошли сквозь торс, сломав ребра и продырявив кишки. При должной помощи все это зарастет почти без последствий. Все-таки одаренного гораздо сложнее убить: для этого надо в голову стрелять или точно в сердце.

— Когда там твои коллеги пожалуют? — поинтересовался у Рогова.

— Как только ты про шашлычок речь завел — сигнал ушел. Только долго что-то они…

— Ладно, ждем. Может, погода нелетная, вон как на горизонте поливает!

— А может, спросим пока у этого, чего ему в голову взбрело? А то заберут его и так и не узнаем, а любопытно же…

Переглянулись. Поведение Упилкова действительно объяснениям не поддавалось. И понятно, что потом Милославский с нами добытой информацией не поделится.

Покончив с перевязкой и влив в тело отца энергии, передвинулся поближе к бледному Упилкову. Культю ему почти закончил бинтовать Александр, хотя раньше таких навыков в оказании первой помощи не демонстрировал.

— Оживляй, ты же у нас спец по допросам!

— Порошка нет, так что только небольшую неадекватность гарантировать могу.

— Сойдет, нам не для протокола.

Приведя бывшего потемкинского эсбэшника в чувство, применил отработанное воздействие. Раненый открыл затуманенные глаза.

— Ну и зачем ты стрелял в Павла?