Лестница Совершенства 2: Драконоборец

Момент сокрушения Светочей Гаала был отправной точкой всех последующих трагических событий, и тогда мне захотелось спасти всех, даже несчастных участников проекта Башня, вот почему я решил появиться на самом «Видящем». Думал, что с «инструментом» смогу легко взять Светочей и саму станцию под контроль. Установить мир, не нарушая работу планетарных щитов, стражей, и спасти товарищей, пребывающих в иллюзорном мире Песочницы. Таков был план, но вышло иначе. Без инструмента Демиургов, я оказался почти бессилен, и без помощи Каннон мне его не добыть. Определив новый план действий, я отправился на поиски её аватара.

* * *

Чем дольше я находился на космической станции, тем отчетливее понимал, что она вообще непригодна для обитания живых существ вне капсул «гибернации». Вне обогреваемых капсул не было ни удобных температурных условий, ни источников питания, ни достаточной концентрации кислорода. Станция имела массу мелких и довольно больших пробоин, через которые с неё утекал кислород, а внутрь проникал зверский холод. Роботы постоянно проходили через такие проблемные отсеки, разнося проблемы и в потенциально «жилые» ярусы.

На станции также не было возможности свободного перемещения. Некоторые отсеки получили серьезные пробоины внешней обшивки, полную разгерметизацию, произошло резкое падение температуры и обмерзание гидроприводов дверей. Такие двери теперь были наглухо закрыты.

Где-то происходила частичная потеря давления из-за ряда мелких пробоин, часть отсеков потеряла энергоснабжение, и если удавалось как-то пробить проход, то за дверью ждала полная темнота.

Я быстро устал от бесконечных тёмных коридоров, нехватки кислорода, жажды, холода и в целом тяжелых для жизни условий. При попытках найти аватар Каннон, я для начала попробовал вернуться в лабораторию, из которой выбрался и столкнулся с тем, что не могу открыть большинство дверей. На них не было никаких панелей с кнопками управления. Хранилище клонов было создано и оптимизировано для автоматической работы дроидов. Лежащих в капсулах участников проекта и их клонов полностью обслуживали машины. Лишь следуя за ними, можно было пройти в любое интересующее помещение, любой лифт и даже зал порталов, но не всегда такое сопровождение было безопасно.

Машины нередко перемещались в непроходимые для меня, «мертвые» сектора внешнего пояса станции, где кислорода в отсеках не было совсем или царила запредельно низкая или наоборот, высокая температура. Благо, я осознал это достаточно быстро и не рисковал спускаться вместе с ними на лифтах на самые нижние ярусы пояса, используя для вертикального перемещения между этажами специальные аварийные лестницы, наличие которых и подсказало мне, как покинуть уже обследованный пояс и найти помещения с капсулами. Но это было позже, а возвращение в хранилище клонов заняло почти шесть часов. Машины двигались по какому-то странному графику. То три сразу пройдут одна за другой по сервисной магистрали, то за два часа ни одной. Поиски контейнера с копиями ракшасского аватара Каннон заняли ещё целые сутки. Приходилось постоянно покидать хранилище, чтобы восстановить дыхание. Там было слишком холодно, и легкие начинали истекать кровью от спазмов.

Я попытался связаться с Каннон, общаясь через прозрачное стекло контейнера с копиями её местного аватара, и только тогда до меня дошло, что творю очередную глупость, ведь средство связи с богиней изначально было при мне. Я погрузился в духовное пространство и стал её настойчиво звать. Глухо. С двадцатой-тридцатой попытки она, наконец, отозвалась. У нас состоялся короткий и довольно глупый разговор, прошедший без привычной визуализации её образа.

Нужно было сказать о самом главном, но после двух суток голода и холода моя голова совсем не варила, и я нёс какую-то чушь, попытался её уязвить, чтобы она быстро не отключилась. В шутку, пригрозил, что набью ей задницу или поврежу клоны её аватара, надеясь, что она войдет со мной в полный контакт и даже в один из клонов, и мы сможем пообщаться уже вне духовного пространства. Однако, пропустив все мои шуточные угрозы мимо ушей, она резко оборвала связь и сколько бы я не пытался связаться снова, это не выходило.  

Когда я окончательно понял, что не получается связаться с Каннон через духовное пространство, то отправился на поиски её текущего аватара. Его нужно было искать на верхних ярусах, где по ощущениям было немного теплее, а таких мест на внешнем поясе станции оказалось не так уж много. Все их я тщательно исследовал ещё примерно за три-четыре «земных» дня. Усилия в моём ослабленном, голодном и холодном теле были приложены огромные. Последствия обморожения резко обострились. Во-первых, я передвигался теперь на четвереньках, так как почерневшие ступни стали гнить и разваливаться при касании. У меня почернело и отпало левое ухо, а правое повисло на куске кожи, как уродливая черная серьга. Я боялся касаться потемневшего носа, но неприятный запах разложения стал моим постоянным, неприятным спутником.