Лестница из терновника

Маленькая Государыня Ра отдаёт Элсу меч. Государь Вэ-Н довольно заметно напрягается, когда Львёнок прикасается к рукояти: уж слишком явно оружие лянчинцев рассчитано не на поединки по правилам, а на войну и убийства – Вэ-Ну, наверное, страшновато видеть такую штуковину в опасной близости от почти невооружённой девочки, да ещё и в руках вчерашнего смертельного врага. Но всё обходится очень хорошо. Элсу просто изо всех сил прижимает меч к груди, вцепившись в него, так, что белеют костяшки пальцев, и говорит Ра:

– Ты, Снежная Рысь, мой родич. Твой Прайд – мой Прайд, – и кашляет, уткнувшись лицом в рукав.

– Не надо волноваться, Элсу, – говорит Ра. – Все поняли. Болезнь пройдёт, всё будет в порядке…

Элсу смотрит на неё своими невероятными тропическими очами.

– Неважно. Это неважно. Может, я умру – пусть. Но ты всё равно – мой родич. Смерть – это мне не страшно, а от позора ты меня спасаешь.

Вэ-Н наблюдает за ним, обхватив себя руками. У Государя очень сложное выражение лица; я пытаюсь определить, не примешивается ли к сочувствию презрение.

– Снежный Барс, – говорит Элсу, повернувшись к нему, – думаешь, я трус?

– А если я скажу, что вы – вы все, хищные звери Лянчина – жестокие подлецы? – говорит Вэ-Н. – Моя кровь, моя подруга – пощадила тебя, а твоя родня бы её не пощадила. Твой брат назвал её гуо.

– Я не такой, – говорит Элсу тихо. – У меня ведь тоже… есть… женщина… моя подруга. Только она – там, на границе, в крепости Ич-Ли. Она… в плену. В смысле…

У Вэ-На на мгновение приподнимаются брови.

– Ах, вот как… я понял.

– У меня ничего нет, – говорит Элсу. – Я бы заплатил за неё. Но – я буду служить тебе, Барс Барсов. За то, что твоя женщина избавила меня от позора… и за мою… если ты согласишься.

Вэ-Н кивает.

– Я пошлю за ней, Элсу. Но – ты понимаешь, что вам с ней будет не вернуться домой?

Элсу улыбается цинично и горько.

– Мне с ней – не вернуться и без неё – не вернуться. Мне не вернуться обрезанным и не вернуться целым. Мне не вернуться, встреть я все беды на твоей земле, Барс, как герой или как подлец. Я всё понимаю. И у меня никого нет, кроме твоей женщины – и кроме моей женщины.

Элсу хочется кашлять, он дёргается и проглатывает спазмы в лёгких, прижимая рукав к губам. Ра протягивает ему чашку с чок – и Элсу делает несколько быстрых глотков. По-моему, он снова температурит – у него горят щёки.

– Государь, – говорю я. – Позволь проводить Львёнка в его апартаменты? Ему нехорошо.

– Мне хорошо, – возражает Элсу. – Мне немного больно тут, – и показывает на грудь рукоятью меча, – но мне хорошо. Слушай, Снежный Барс, я найду способ тебя отблагодарить. Я помолюсь за тебя. Прикажи её привезти…

Вэ-Н снова кивает. Я обнимаю Элсу за плечи, и мы выходим из кабинета Государя. В маленьких покоях, предназначенных для Львёнка, я передаю его с рук на руки лейб-медику, Господину А-Ши. Покои убраны очень светски; на всякий случай, у входа дежурят гвардейцы – личная охрана Элсу. Положение дел таково, что Маленького Львёнка нужно защищать от его собственных родственников и подданных…

Нелишняя предосторожность.

Устроив Элсу, я нахожу Ар-Неля и показываю ему своё приобретеньице. Приобретеньице при виде Ар-Неля даже хамить перестаёт – смутилось, что ли? Поклон у него получается почти светский – слишком жеманный, но нельзя сказать, что уж совсем неумелый.

А Ар-Нель останавливается в двух шагах, обхватив правой рукой локоть левой – поза глубокой задумчивости о неприятном – окидывает Маньку-Облигацию взглядом с ног до головы, оценивает грязные патлы, куртку с чужого плеча, рубаху, достаточно серую, чтобы не быть белой, и резюмирует:

– Меня снова восхищает твоя вера в лучшее и твоё добросердечие, дорогой Ник. Этим жалким уродцем ты надеешься выправить внешнюю политику двух империй? Позволь спросить, милый друг, не нашлось ли в Башне Справедливости кого-нибудь поотвратительнее? Или – прости, я не вник в философические глубины твоего плана! – ты считаешь, что подобное тянет подобное? Ты искал внешнее подобие искалеченной южной морали? В таком случае подошёл бы кто-нибудь постарше, хромой, скажем, или горбатый. С гноем, текущим из глаз, сопливый… что ещё? Пропойца…

– Были чище, – говорю я. – Из хороших семей, без вшей и элегантные на вид. Но, во-первых, они тоже воры. А во-вторых, я не мог никого принуждать. Наши цивилизованные воры считают, что лучше бордель в родном Тай-Е, чем тот ужас, который ждёт их на варварском Юге. А этот – храбрый.

Ар-Нель крутит пальцами в воздухе:

– Я ошибся, Ник. Мы все ошиблись. Надо было поговорить с юными аристократами. А такие вороватые полуживотные Эткуру наверняка и дома надоели.

Я жду, когда Манька-Облигация взорвётся и выскажет Ар-Нелю всё, что о нём думает – но Ви-Э молчит, опустив глаза, и наматывает на палец обрывок какой-то замурзанной тесёмки. Я вступаюсь за него: