Леопард

– Не только. Но какое-то время мы шли не в том направлении. Логопед рассказал мне, что люди связывают шепелявость с тенденцией к мужской гомосексуальности. По-английски это называется «gay lisp» и не является шепелявостью в логопедическом смысле, лишь иным способом произносить звук «с». Гомики могут то включать «gay lisp», то нет, для них это своего рода код. И код работает. Логопед рассказал, что в одном американском университете было проведено лингвистическое исследование: можно ли догадаться о сексуальных пристрастиях человека, всего лишь слушая запись его голоса? В основном слушатели не ошибались. Но сбивались, когда слышали то, что воспринимали как «gay lisp». Этот сигнал такой мощный, что они не могли расслышать других языковых сигналов, присущих как раз гетеросексуалам. Когда администратор гостиницы «Бристоль» сказал мне, что им звонил мужчина и спрашивал Иску Пеллер и что говорил он по-женски, мой собеседник явно стал жертвой того же стереотипа. И только когда он изобразил мне, как говорил звонивший, я понял, что он имел в виду именно пришепетывание.

– Наверняка было что-то еще.

– Да, конечно. Бристоль. Это район в Сиднее, в Австралии. Я вижу, вы поняли связь.

– Погоди, – сказал Бьёрн. – Я-то не понял.

Харри выпустил дым в окно.

– Снеговик мне кое-что сказал. Что убийца где-то рядом и время от времени попадался мне на глаза. И прикасался ко мне. Так что, когда мне на глаза попалась бутылка «Бристоль Крим», одно наконец связалось с другим. Что это название я уже где-то видел. И что-то рассказал одному человеку. Человеку, который был рядом. И внезапно я сообразил, что сказанное мной было понято неправильно. Я сказал, что Иска Пеллер в Бристоле. А собеседник понял, что речь идет о гостинице «Бристоль» в Осло. А говорил я это вам, Сигурд. В больнице, сразу после того, как побывал в лавине.

– У вас хорошая память.

– На отдельные вещи. И когда я заподозрил вас, то отдельные вещи тут же встали на места. Например, вы же сами сказали – чтобы раздобыть кетаномин в Норвегии, нужно работать в области анестезиологии. Потом вспомнились слова одного из моих друзей, что хочется того, что видишь каждый день, то есть тот, кто в своих сексуальных фантазиях видит женщину в обычной больничной форме, возможно, работает в больнице. А логин пользователя компьютера на фабрике «Кадок» был «Нэшвилл». По названию фильма. Режиссером которого был…

– Роберт Олтман, в семьдесят пятом году, – сказал Сигурд. – Этот шедевр недооценили.

– А складной стул в штаб-квартире, конечно же, был режиссерским стулом. Мастера, Сигурда Алтмана.

Сигурд не ответил.

– Но я еще не знал, в чем заключался ваш мотив, – продолжал Харри. – Снеговик рассказал мне, что убийцей движет ненависть. И что подобная ненависть зачастую объясняется единственным и очень давним событием. Пожалуй, было у меня какое-то предчувствие. Язык. Пришепетывание. И я попросил одну душевнобольную даму в Бергене немного покопаться в прошлом Сигурда Алтмана. Ей хватило примерно тридцати секунд, чтобы выяснить в базе Управления регистрации населения, что вы меняли фамилию, и связать прежнюю с приговором за насильственные действия, вынесенным Тони Лейке.

Из окна «чероки» вылетела сигарета, рассыпавшись снопом искр.

– Так что оставалось только все выстроить по времени, – сказал Харри. – Мы проверили график дежурств в Государственной больнице. На два убийства у вас на первый взгляд есть алиби. Вы находились на дежурстве, когда были убиты Марит Ульсен и Боргни Стем-Мюре. Но оба убийства произошли в Осло, и никто в Государственной больнице не смог припомнить, что видел вас в интересующее нас время. А поскольку вы работаете в нескольких отделениях, вас никто и не хватится, если вы на несколько часов отлучитесь. Ну а свободное время, полагаю, вы в основном проводите в одиночестве, не так ли? И дома.

Сигурд Алтман пожал плечами:

– Разумеется.

– Что и требовалось доказать. – Харри хлопнул в ладоши.

– Погодите, – возразил Алтман. – То, что вы рассказали, – просто история. Тут нет ни единого конкретного доказательства.

– Ах да, совсем забыл, – сказал Харри. – Вы помните фотографии, которые я вам сегодня показывал? Я попросил вас их посмотреть, а вы заметили, что они липкие?

– И что?

– Когда трогаешь такие фотографии, пальцы отпечатываются просто изумительно. И ваши отпечатки полностью идентичны тем, которые мы нашли на письменном столе дома у Тони Лейке.

Выражение лица Сигурда Алтмана медленно менялось по мере того, как до него доходил смысл сказанного.

– То есть вы показали их только… только для того, чтобы я взял их в руки? – Алтман, окаменев, смотрел на Харри несколько секунд. Потом спрятал лицо в ладони. И все услышали лишь один звук. Смех.

– Вы продумали почти все, – сказал Харри. – Но почему не озаботились тем, чтобы раздобыть себе какое-никакое алиби?

– Мне не приходило в голову, что оно мне нужно, – ржал Алтман. – И вы все равно бы раскусили обман, правда, Харри?