Леонид обязательно умрет

Здесь доктор понял, что попал не совсем туда, куда хотел. Он коротко извинился и отключился от номера.

В другой раз он бы расхохотался от такого курьеза, но сейчас было больше драмы, чем комедии.

Утякин набрал следующий номер.

И здесь ответили приветливо. Настолько, что доктор подумал: опять влетел в публичный дом.

– Это модельное агентство «Пять звезд»?

– Совершенно верно.

– Я – доктор медицинских наук Утякин Михаил Валерианович!

– Очень приятно… Но руководства сейчас уже нет…

– Мне нужна информация…

– Чем смогу?

– Вы давно на модельном рынке?

– Мы – одно из старейших агентств в России, – ответили с нескрываемым чувством гордости в голосе. – Мы – единственные, кто аффилирован в мировое сообщество!

– Это очень хорошо! – обрадовался Утякин. – Значит, вы владеете информацией!

– В полном объеме! Что вас интересует?

Он решил говорить в открытую.

– Моей пациенткой является манекенщица Ангелина Лебеда!

– Лебеда, Лебеда…

– Она еще – старейшая манекенщица Европы!..

– Это Экзотическая Геля, что ли?

– Она, она! – обрадовался Утякин.

– Она такая же манекенщица, как пони – беговая лошадь! Так, потехи ради!

– Согласен! Абсолютно согласен!

– Так что вам нужно?

Утякину пришлось врать:

– Дело в том, что у нее обнаружилась серьезная форма диабета. Адреса этой Лебеды у нас нет, а ей необходим немедленно инсулин! Иначе кома, а потом…

– Слышите, у Гельки диабет! – поделился новостью голос с кем-то. – Знает кто адрес? Помрет бабка!

– Может быть, телефон? – с надеждой уточнил Михаил Валерианович.

– …По-моему, на каком-то бульваре… Мы за ней еще заезжали… Кажется, на Петровском… Сейчас посмотрю точнее… У нас все записано…

– Очень вам большое спасибо! – от чувств не по-русски поблагодарил Утякин. – Пожалуйста!..

– Ищу, ищу!.. А я вот не знала, что ее фамилия Лебеда…

– Она – герой войны!

– Что, правда?

– Истинная! Три ордена Славы!

– Вот жизнь! А она вынуждена была купальники демонстрировать!

– Ну что там? – не выдержал доктор.

– Ищу! У нас более сотни девочек! И пятьдесят мальчиков!

– Жду!

– Нашла! Записывайте…

– Пишу!

– Петровский бульвар, 17, квартира 8. Лебеда Ангелина.

Он даже не поблагодарил. Швырнул трубку, выбежал из кабинета вон и, погрозив администраторше кулаком, бросился по лестнице на улицу. Поймав такси, назвал адрес и всю дорогу нервически покашливал, чем ужасно злил водителя.

Стояли в пробках, и Утякин расстраивался, что не воспользовался метрополитеном. Вышло бы в два раза быстрее и в двадцать дешевле.

Михаил Валерианович вновь покашлял.

– Туберкулезный, что ли? – не выдержал таксист.

– Что? – не понял доктор.

– Если болен, ходи пешком! Нечего людей заражать!

– Это вы кому? – удивился Утякин.

– Тебе, кому еще! – Спортивной комплекции водила смотрел на тщедушного седока сверху вниз, отклячив пренебрежительно нижнюю губу. – Чего зыришь? – Водила нажал на тормоз, останавливая «Волгу» возле тротуара. – Бабки гони и вытряхивайся!

– Не понял…

– Ты чего, еще и глухой?.. Двести плюс еще двести за вредность!

Грубый водила потянулся здоровенной ручищей к чистому воротнику утякинской рубашки, но вдруг с удивлением обнаружил в руках клиента шприц. Не успел парень и глазом моргнуть, как длинная игла вошла ему в шею, в район сонной артерии. Ему не удалось даже понять, что произошло, как сознание полностью вышло из его глупой головы.

А Михаил Валерианович спешно продолжал свой путь. Он не испытывал мстительной радости от того, что так легко разобрался с хамом, вколов ему порцию наркоза, смешанного с веществом, от которого грубияна будет глючить и плющить после прихода в себя еще добрых два часа. У Михаила Валериановича была наиважнейшая цель – отыскать Ангелину Лебеду. Он доскакал до дома номер семнадцать и легко взбежал на четвертый этаж. Опять покашлял.

В самом деле, как туберкулезный, подумал.

Нажал кнопку звонка… Никакого ответа… Попробовал более просительно – долго и с разрывами… Ничего…

Утякин принялся стучать что есть силы, но… Здесь незапертая дверь клацнула и отворилась. Михаил Валерианович смело шагнул в темень чужой квартиры, вытянув вперед руки и шепотом взывая:

– Ангелина!.. Лебеда!.. Вы меня слышите?..

Его руки шарили по стенам в попытках отыскать выключатель, маленько при этом тряхануло током, так как влез в розетку.

Наконец палец нажал на клавишу, и прихожая осветилась люстрой а-ля шестидесятые. Хотя светильник был вовсе не «а-ля», а самый натуральный антик.

Из приоткрытой двери, ведущей в комнату, торчали ноги. Причем торчали они как-то вывороченно, неестественно.

– Умерла! – ахнул Утякин. – Материал скончался!..

9

Леонид Павлович Северцев продолжал плакать, и длился его плач шесть лет и три месяца…