Леонард Коэн. Жизнь

Несколько недель спустя Леонард — тоже без предупреждения — объявился в Оттаве на организованном Джеком Макклелландом вечере в честь лауреатов престижной канадской Премии генерал-губернатора по литературе. Леонарду присудили эту премию за книгу «Избранные стихотворения 1958–1968», но он от неё отказался. Это был очень необычный поступок. Только один другой автор отказался от этой награды и от прилагавшегося к ней приза (две с половиной тысячи долларов), но это был франкоязычный сепаратист, который таким образом сделал политическое заявление. Впрочем, ещё более необычным поступком было сначала отказаться от премии, а потом прийти на вечеринку.

Мордехай Рихлер отвёл Леонарда в сторонку и спросил его о причинах отказа; Леонард отвечал, что и сам не знает. В телеграмме, адресованной комитету премии, Леонард писал: «Многое во мне жаждет этой чести, но сами стихи делают это абсолютно невозможным». Трудно сказать, что он имел в виду: то ли что другие его книги более достойны награды, чем этот сборник, то ли что его стихотворения не терпят чьего-либо суда, кроме его собственного. С тех пор как он начал музыкальную карьеру, число критиков, обращавших на него внимание, резко увеличилось, и само их внимание стало более пристальным. Кроме того, Леонард стал гораздо больше зарабатывать и больше не нуждался в премиях, чтобы оплачивать счета. Но для канадского литературного мира его поступок выглядел однозначно: их покинувший родину соотечественник стал поп-звездой и теперь отвергает прежний дом и прежнюю жизнь.

Из Оттавы Леонард отправился в Монреаль, где навестил кузена Дэвида на своей старой работе — фабрике дяди Хорэса. За ланчем в фабричной столовой Дэвид сказал ему: «Ты очень знаменит, ты звезда». «Я сказал это без сарказма, — вспоминает он, — и он это понимал. Он просто сказал: «Ты попадаешь на рекламный конвейер Columbia, и у тебя нет выбора — ты становишься известным. Я не ребёнок, и я видел, как это разрушает многих молодых людей, у которых не было ничего и которые стали звёздами. Я знаю этот конвейер. От него не убежишь. Как только ты становишься их артистом, дело сделано».

По дороге из Монреаля в Нэшвилл Леонард заехал в Нью-Йорк. Он остановился в «Челси» и пошёл в Центр Сайентологии. И познакомился там с женщиной.

* * *

«Было начало весны 1969 года. Кажется, мы оба записались на лекцию на один и тот же день. Он входил в лифт в Центре Сайентологии, а я выходила, и наши глаза встретились. Через несколько дней мы оказались на соседних местах. Хотя я тогда жила с другим человеком, я немедленно закончила эти отношения ради Леонарда и поселилась с ним в «Челси». Сюзанна Элрод была красавицей-брюнеткой из Майами, штат Флорида. Некоторые люди в Монреале говорили, что она напоминает другую Сюзанну — из песни Леонарда. Ей было девятнадцать лет.

Леонард в свои тридцать четыре был на пятнадцать лет её старше — почти такая же разница в возрасте была у его родителей, — но всё равно заметно моложе того богатого человека, с которым Сюзанна раньше жила в роскошном отеле «Плаза». Сюзанна отказывается говорить о своей семье, но известно, что её родители были нерелигиозными евреями. Она приехала в Нью-Йорк не для учёбы, не в поисках приключений, не чтобы сбежать от прежней жизни: она называет себя «очень юной, наивной девушкой, вооружённой только типичными для моего поколения романтическими фантазиями и желающей завести свою семью. У меня был неиссякаемый источник любви, и я нашла Леонарда. Я знала, что ему суждено стать отцом моих детей и любовью всей моей жизни, что бы ни произошло». Когда она сообщила мужчине, с которым жила, что уходит от него, он настоял на встрече с «бедным поэтом», занявшим его место, и устроил для них ужин втроём. Потом «он заперся в апартаментах на несколько часов, слушал музыку Леонарда и читал его книги — всё это для него купил шофёр. Потом он вышел и сказал, что, по крайней мере, я бросаю его ради достойного человека».