Леонард Коэн. Жизнь

«Я видела, как люди перед сценой трясутся от рыданий, — говорит Чарли Уэбб, — не кто-нибудь один, не дети. Нечасто увидишь, как взрослые плачут, да ещё и навзрыд». Хетти Уэбб вспоминает: «Для публики в тот вечер происходило что-то очень важное. И для нас тоже». После первого концерта все, даже Леонард, заметно расслабились; они сели в автобус и отправились к следующему пункту в канадском захолустье. Эти концерты были организованы по требованию Леонарда. Сначала, когда менеджер показал ему свой вариант расписания, он сказал: «Во что ты меня впутал?» [2] «Он поставил ряд условий, — говорит Роберт Кори. — Я сказал ему: «Леонард, это тур без компромиссов, всё будет или в точности так, как ты пожелаешь, или никак». Каждый аспект этого тура отражал его видение, от трёх месяцев репетиций до первых, разминочных концертов».

Таких концертов в Восточной Канаде было восемнадцать штук. «Находишь гору, — говорит Роб Хэллет, — а под ней городок. Помню такую афишу: в понедельник местный духовой оркестр, во вторник Леонард Коэн, в среду двойник Элвиса Пресли». Однажды на сцену выбежали две молодые женщины, и пока охранники их деликатно уводили, Леонард то ли саркастически, то ли мечтательно (а может быть, и саркастически, и мечтательно сразу) проронил: «Был бы я на два года моложе…» Кори ввёл правило — не пускать за кулисы никого лишнего: никакого общения с поклонниками, никаких визитов знакомых знаменитостей, ни перед концертами, ни после. Главным в этом туре, как объявил Кори, будет обеспечивать Леонарду «тишину, полноценный отдых и всяческую поддержку, чтобы он мог выступать каждый вечер». Прежние туры Коэна были совсем другими: их топливом были сигареты, алкоголь или наркотики; к концу тура в поддержку The Future Леонард курил по две пачки в день и перед каждым концертом выпивал три бутылки «Шато Латур».

Официально тур открывался концертом в Торонто 6 июня — всего в зале Sony Centre на три тысячи мест было запланировано четыре выступления, и все четыре дня были аншлаги. На этот раз Леонард выбежал на сцену вприпрыжку — буквально как ребёнок, являя собой картину весёлости и счастья. Хотя в Торонто публика была уже лучше осведомлена, чем во Фредериктоне, такого никто не ждал. «Я и сам удивился», — смеётся Роско Бек. Ещё Леонард взял себе за привычку пританцовывать в песне «The Future» — на словах «white man dancing» («белый челове (че) к танцует»). Программа стала длиннее на четыре номера, из которых назовём «A Thousand Kisses Deep» — Леонард декламировал своё стихотворение под музыку клавишника Нила Ларсена — и «If It Be Your Will», которую пели сёстры Уэбб, аккомпанируя себе на арфе и гитаре. Пока звучала музыка, в зале стояла такая тишина, что было слышно, как волоски на руках встают дыбом. Но когда стихала последняя нота, раздавались овации; они были такими громкими и продолжительными, что журналист из Toronto Star сравнил концерт с уличной тусовкой хиппи [3].

Теперь на концертах были рады журналистам со всего света. Критика из Rolling Stone поначалу встревожила новость о том, что человек, который был «старше, чем Джерри Ли Льюис», возвращается на сцену в попытке заработать себе на пенсию, но он назвал концерт «ошеломляющим» [4]. В интервью журналу Maclean Леонард заявил, что теперь уверен в туре на сто процентов. «Как говорят ирландцы, с помощью Божьей и двух полицейских [он] продлится полтора-два года» [5]. Через четыре дня после заключительного концерта в Торонто Леонард со своей группой был уже в Ирландии, где три дня подряд должен был играть в Дублине. Затем — день на переезд, четыре концерта подряд в Манчестере, потом выступление на Международном джазовом фестивале в Монреале и сразу после него — ещё один перелёт через Атлантический океан и выступление на фестивале в Гластонбери в Англии.

Для любого человека это было очень насыщенное расписание, тем более для человека семидесяти с лишним лет. Но Леонард знал, на что идёт, и не жаловался. Впрочем, фестиваля в Гластонбери он ждал без особого энтузиазма.

Зато его с нетерпением ждал Майкл Ивис. Владелец молочной фермы и сооснователь самого крупного и популярного рок-фестиваля в Великобритании говорит, что пытался заполучить Леонарда «почти сорок лет» [6]. Сёстрам Уэбб так не терпелось оказаться в Гластонбери, что они приехали туда на два дня раньше остальных и смешались с толпой посетителей. Леонард и остальные музыканты приехали в день выступления и были поражены открывшейся им картиной. Семь недель назад они играли во Фредериктоне в зале на семьсот мест; здесь их ждало сто тысяч человек. «Это было так… — у Шэрон Робинсон не сразу получается подобрать верное слово, — колоссально.

И замечательно». Леонард не находил в этом ничего замечательного.

Фестивали никогда ему не нравились, пусть даже он сам имел на них успех.