Леон

Я боялся, что они разом на меня накинутся – не тут-то было. В двух десятках шагов уже всем было все равно – люди шли по своим делам, покупали что-то в стеклянных будках, говорили, прижав к уху переговорные трубки телефонов; в редких взглядах, обращенных на меня, я видел больше отвращения, чем страха. Может потому, что лицо у меня было разбито, и кровь из носа капала на новую рубашку.

Инстинкт велел мне слиться с толпой. Одеждой я не выделялся; рот и подбородок вытер рукавом (кровь у меня быстро останавливается, и раны заживают хорошо). Как славно, что рубашку я выбрал темную, и пятна не бросались в глаза… Ну я и поросенок. То соусом залью одежду, то кровью.

– …чувак полез ему морду бить, а пацан долбанул электрошокером…

– За что морду бить?

– Да выпрыгнул перед машиной на дорогу… Видно, что укуренный.

Я чуть заметно повернул голову. Двое мужчин обогнали меня – оба в серых брюках и белых рубашках с галстуками, у обоих на шеях этикетки, будто ценники, только на ценниках не бывает миниатюрных цветных портретов. Они говорили обо мне; значит, в этом мире тоже есть проклятие «игла», только называется по-другому?

Нет. То, что я проделал, больше похоже на истории, которые когда-то рассказывал мне отец – о магах, которые одной своей волей нанизывали врагов на железный вертел. В детстве у меня волосы дыбом поднимались от этих сказок…

Я великий маг, но портал не сработал. То есть сработал, но совсем не так, как я хотел; я почувствовал что-то вроде облегчения. Значит, поживу еще. Казнь опять откладывается.

Толпа остановилась на краю огромной улицы, перед потоком транспорта, чего-то ожидая. Я встал вместе со всеми; далекий красный огонь сменился зеленым, и толпа дружно зашагала вперед.

Я остался на месте, и толпа огибала меня, как речная вода омывает камешек. Там, напротив, была вывеска банка, которую я видел много раз, пока Герда везла меня на машине – много контор, одна вывеска, отделения одного и того же банка. Значит, портал забросил меня совсем недалеко, и мой работорговец рядом, и Герда, которую я обманул и предал, может быть в двух шагах.

Сколько времени прошло? Судя по солнцу – немного. То есть Герда все еще в торговом центре, но администратор уже отпер примерочную, и там нет меня, а только гора одежды и схлопнувшийся портал на стене. И Герда все поняла… минуту назад. И мой работорговец, стало быть, уже все знает. Кого пустят по следу? Как станут меня ловить?

Я огляделся. Никто на меня не смотрел – только случайные взгляды, равнодушные, рассеянные, задевали самым краешком и переключались на более важные предметы: на отдаленный светофор, на экран переговорного устройства, на хрустящий сверток с чем-то съедобным…

Гамбургер! Я остановился у большой повозки, похожей на лачугу на колесах, с приветливо открытым окном; над окошком были развешены картинки, это была лучшая в мире еда, я сразу узнал ее.

Герда успела меня научить, как расплачиваться картой. На всякий случай я показал еще и свое удостоверение с фотографией. Кажется, девушка за прилавком удивилась, но ничего не сказала.

Через минуту я ел, не стыдясь и не сожалея. Просто жевал, глотал и радовался.

Еще через три минуты я увидел знакомую машину в потоке транспорта. Не потому, что она была уникальна, – таких машин, и похожих, здесь были сотни. Но именно эту я узнал.

И бросился бежать со всех ног, уронив остатки гамбургера, потеряв остатки самообладания. Люди шарахались с моего пути. Слишком много повозок на улицах, машина никогда не догонит бегущего человека, если тот выберет правильный путь. Машина застрянет среди других таких же, не успеет развернуться, у меня есть отличный шанс…

Я услышал шаги за спиной, тяжелые, не как у Герды. В следующий миг серый неопрятный асфальт бросился мне в лицо, но я не упал, нет. Я продолжал бежать… как-то странно чувствуя свое тело. Будто я стал ниже ростом, и бежал на четвереньках, и был босым – босые ладони, босые пятки… Ладони?!

Перед глазами мелькнули мои руки. Они были покрыты рыжей и черной шерстью, а вместо пальцев оказались подушечки лап. Я почувствовал кожаный ремень на шее. Завертелся на месте и увидел, что за мной тянется поводок, и на конце его привязано устройство, похожее на катушку для удочки. И в тот самый момент, когда я на него смотрел, на поводок наступила нога в блестящем коричневом ботинке.

Ошейник впился в горло. Я рванулся раз и другой – напрасно; я попытался позвать на помощь, но изо рта вырвался противный, визгливый лай. Все люди вокруг посмотрели сверху вниз, с любопытством и осуждением.

– Плохая собака, – сказал знакомый голос. – Ну-ка пошли.

Я прыгнул на моего мучителя, подскочил как можно выше и вцепился зубами в руку, держащую поводок.

Имя

В клетке-коробке, куда меня водворили, дверца была забрана решеткой и заперта, и до замка я дотянуться не мог. Да и как бы я отпер замок – лапами?! Даже в тюремной камере мне не было так плохо.