Ленка и мертвецы

Деревья царапали старой листвой серое небо. Ветер трепал сухостой и поблекшие венки на других захоронениях.

Молодая ведьма стояла недалеко от входа на погост в длинном черном платье и черном платке, чем-то напоминая монахиню. Однако эта женщина отдала себя служению вовсе не Господу Богу.

Что Настя делает здесь, зачем пришла?

— Охотишься на очередную душу?

Ленка обошла могилы со стороны реки и вышла к ведьме со спины. Настя обернулась, услышав знакомый голос, и Лена поразилась, насколько сильно та стала похожа на свою умершую мать Дарью.

За считаные месяцы красавица Настя постарела, на лице появились первые морщины, на левой щеке показалась маленькая бородавка.

— Не твое дело, — гаркнула она на Ленку. — Не суй свой нос!

— Я в твои дела не лезу, но поговорить нам придется. — Ленка смотрела на ведьму открыто и смело.

— Нам? У нас с тобой все вопросы решены, — хмыкнула Настя.

— Да ты не бойся. Я приду сама. Завтра, после смены. Договорились?

— А ты наглая! Ну приходи, — засмеялась ведьма.

* * *

Лена и Володя боялись оставлять Кадушкина одного надолго. Даже когда он не пил, было сложно назвать его адекватным. Уход из жизни любимой жены выбил у него почву из-под ног.

После похорон он лег на кровать, сложил на груди руки и уставился в потолок.

— Николай Степанович, харэ. Мария Федоровна расстроилась бы, глядя на тебя. Поднимайся, — попытался взбодрить участкового Володя.

— Ты видишь ее? — Кадушкин приподнялся на локтях и посмотрел на Ленку. — Ты видишь ее или нет?

— Нет.

Ленка отвела глаза. Ей было жаль, но она и правда не видела усопшую.

Кадушкин вздохнул.

— Мне врачи тут напели — тромб у нее оторвался, туда-сюда. Но я не могу! Не могу избавиться от ощущения, что она меня кинула! Просто кинула и ушла к сыну. А ты, Николай, давай один тут теперь. Вертись как хочешь.

— Степаныч, ну ты что такое говоришь? Ты соображаешь? — возмутился Володя.

— Соображаю. — И участковый отвернулся к стене. Володя достал сигареты и позвал Ленку на улицу.

— Чего это с ним? Ты понимаешь?

— Отчасти. Так бывает. Когда человек уходит внезапно, близкие долго не могут смириться.

— И что, ты правда не видишь Марию Федоровну?

— Нет.

— Почему?

— Бродить среди живых остаются только неупокоенные.

— Так, стоп. А как же все эти байки про сорок дней? Говорят, что в этот срок и самый обычный человек может увидеть знак от покойника.

— Так и есть. Возможно, ей пока нечего сказать мужу.

На следующий день Лена решила совсем не ходить на работу — позвонила напарнице и поменялась сменами. В голове роились разные темные мысли, но главное, она не понимала, как и что говорить Насте при встрече. Верни души из зеркала? И всё? Да та рассмеется и пошлет куда подальше.

Ближе к вечеру Ленка все-таки собралась с духом и отправилась на Осиновую улицу.

Темнеющее небо давило на голову, словно низкий потолок в тесной избе. Деревенские собаки молчали, под ногами хлюпала грязь. Вторая половина сентября. Листья еще не успели пожелтеть и превратить мир вокруг в праздник. На душе было так же темно и пасмурно.

Лена подошла к Настиной калитке и остолбенела: с крыльца на нее смотрела высокая статная женщина в черных одеждах. Вместо глаз — бельма. Вместо рук — морщинистые бугристые щупальца. Это была мертвая ведьма. Та, которую не так давно призвала на заднем дворе Аглая Собакина.

Скрипнула дверь, и прямо сквозь призрак прошла Настя. Увидела Ленку и расплылась в широкой улыбке:

— Привет, подружка, зайдешь на чай? — Настя смотрела на Ленку без тени страха, скорее наоборот: в глазах читался азарт.

Лена вошла в дом и с интересом стала рассматривать — изменился ли он после смерти Настиной матери? Хотя нет, не так. Что-то подсказывало ей, что настоящие перемены произошли здесь после того, как в эти стены приезжала погостить Аглая Собакина.

Комнаты, когда-то светлые и уютные, посерели, покрылись паутиной и пылью, словно хозяйка забыла, что нужно хоть иногда наводить порядок. Вместо ароматов домашней еды царил запах затхлости и сушеных трав — всюду висели связки иван-чая, зверобоя, чертополоха и других растений. На входе в кухню Лена заметила старые чулки, набитые какими-то загадочными корнеплодами, бусы из чеснока, ожерелья из рябины и мешки с шиповником. На столе стояли банки с консервацией, но вместо огурцов, помидоров и перца в них плавало что-то непонятное с зеленоватым отливом.

Похоже, Настя всерьез взялась за колдовское дело.

— А где же дети? — спросила Лена.

Мальчик и девочка обычно всегда вертелись подле матери, но в доме не было и следа их присутствия.

— Уехали погостить к родственникам мужа, — ответила Настя.

А потом сняла с плиты горячий чайник, достала с полки старую глиняную кружку. Вокруг поплыл аромат земляники и мяты, но Лена уже решила для себя, что не прикоснется к напитку. Разве только сделает вид, что пьет.

— Так и о чем ты хотела со мной поговорить? — Настя пододвинула чай к самому Ленкиному носу, и чудесный запах буквально заставил ту наклониться, чтобы вдохнуть поглубже.

— Спасибо. Ты же знаешь. Ну или догадываешься. Я пришла попросить тебя отпустить души. Те, что ты забрала в зеркало.