Ленка и мертвецы

Володя мерз, всматривался в темное осеннее небо, курил, глядя на свет в окне дома Строгановых, и прислушивался, пытаясь понять, все ли там спокойно, все ли хорошо.

Послышались тяжелые шаги, и Володю по-свойски обняла баба Валя.

— О, а вы что тут? Ленка же не велела, — удивился следователь.

— Велела не велела… Что она мне, указ, что ли? Тут на мужа моего колдуют, а я дома буду сидеть, пироги есть? Ох, Володя, хорошая жена мужа своего одного в дом к ведьме не отпустит.

— Вы, баб Валь, самая лучшая жена. Не сомневаюсь.

— А что там делается-то? Тихо как-то. Может, поближе подойдем?

— Поближе?

— Ну тебе самому-то неинтересно? Калитка открыта, и вон свет из-под двери пробивается, значит, и она не заперта. Пошли на крыльцо встанем и через дверь послушаем, о чем они там говорят. А то, может, и твою Ленку заколдовали уже.

Володя усмехнулся. Ох уж эти деревенские женщины! Но ему было приятно, что и баба Валя уже считала, что Ленка — «его».

Они тихонько пробрались на крыльцо и приоткрыли незапертую дверь. Баба Валя права: отсюда отлично слышно, что происходит в доме.

Настя заливисто хохотала, даже не пытаясь сдерживаться. Дед Макар хлопал на нее широко открытыми глазами и поджимал губы, прямо как это при жизни делала Наташка Кошкина.

— Настя, ну харэ ржать! — сказал старик и сел нога на ногу. — Ты чего от меня хотела-то? А то поздно уже, мать волнуется. Мне домой надо.

Настя вытерла рукавом слезы, выступившие на глазах от смеха, и посмотрела на Ленку.

— Да, нехорошо с дедом Макаром вышло. Только я, честное слово, не видела его на кладбище. Я вызывала Наташку, но решила, что ритуал не удался, и пошла домой. А все, оказывается, получилось! Просто не так, как я хотела.

— Ты о каком Макаре? — встряла в разговор мертвая Наташа.

— Подруга, погоди! Все узнаешь. — Настя продолжала хихикать и, кажется, еще не понимала всей серьезности ситуации.

— Значит, так, — без лишних предисловий начала Лена. — Делай что хочешь, а Наташу надо отпустить. Что тебе, кровных родственников мало, которые всегда вам служили? Зачем тебе Кошкина?

— А не твое дело! Из-за тебя, между прочим, мне больше родня не служит! А знаешь, каково это — одной остаться? Где силу брать? А Наташка, может, единственный человек, который меня понимал.

— То есть тебе поболтать захотелось, и ты решила поднять из могилы подругу? Нормальный подход. Далеко пойдешь! — Ленка встала напротив Насти и уперла руки в бока.

— А ты что, жизни меня учить пришла? — Настя тоже подбоченилась.

— Жизни тебя пусть твоя тетка учит. Она ж тебе бабку призвала в помощь. Что, думаешь, я не знаю? — с вызовом сказала Ленка.

— Глазастая какая. Это наши семейные дела. В них не лезь! Иди вон на кладбище сходи, поищи себе сиротливую душу и ее спасай. — Настя стала теснить Ленку к выходу.

— Вот этим и занимаюсь. Отпусти Наташу! — та не сдавалась.

— Так она сама к Макару привязалась. Я только позвала, а уж они сами сцепились — водой не разольешь. Видать, у Макара-то за душой грех большой. Так что, подруженька, тебе надо — ты деда Макара и исповедуй. А потом отпускай свою Наташку.

— Зря ты так, Настя! Думаешь, можно вот так поступать и жить дальше счастливо? — Ленка загородила собой ошарашенного Макара и вперилась в глаза Насте.

— А ты мне не угрожай! У нас с тобой договор был: ты ко мне не суешься — и я тебя не трогаю. Ты договор нарушила. Так что добра от меня не жди. — Настя указала Ленке на дверь.

Дед Макар, который все это время слушал их разговор ушами Наташи и смотрел глазами Наташи, тоже поднялся с места.

— Так, я, конечно, не много из вашего разговора поняла, но от слов про ведьму меня что-то стало укачивать. Настя, так это что, правда?

— Правда! — огрызнулась Настя.

— Так, подруга, мы с тобой когда из-за моего поступления на психолога поссорились, ты какие-то слова прошептала. Я не разобрала. И еще вслед мне крикнула: «Хорошей дороги!» Настя, что это было-то? — вспомнила Наташка.

— Да, прокляла я тебя! Прокляла! Ты и попала под машину, — очень обыденно и без малейшего сожаления призналась Настя.

Ленка была безмерно рада, когда оказалось, что и баба Валя, и Володя стоят прямо у двери на крыльце Строгановых.

У Наташки после услышанного началась настоящая истерика. Одно дело, когда рыдает и лезет в драку молодая девчонка, тонкая и легкая, словно перышко, и совсем другое, когда это взрослый мужчина с сединой в волосах и приличным пузом.

Володя едва смог удержать Макара, когда тот кричал Наташкиным голосом, что выцарапает Насте глаза.

Кое-как вытащив старика на улицу, усадили его на лавку перед Настиным домом. Идти он не мог — его шатало от всего пережитого. Наташка рыдала в нем еще минут пять или десять, потом внезапно затихла.

Макар посмотрел на присутствующих непонимающими красными от слез глазами, а потом схватился за сердце.

— Ох, Валька! Давит как! Староват я для таких приключений.

— Скорую вызываем? — сразу потянулся к телефону Володя. — С сердцем шутки плохи.

— Да нет, Володь, не надо врачей. Если это опять начнется, они ж меня в дурку сдадут, а я и помру там.