Ленин. Спаситель и создатель

У Сталина были скромные житейские запросы, чего о других высших вождях сказать было нельзя. При этом к Сталину Ленин в надиктованном им „Письме к съезду“ политических претензий не предъявлял.

Зато политически убийственная оценка „троицы“ Лениным могла сама по себе поставить крест на них, как на политиках. А к середине 20-х годов быть в России крупным политиком-коммунистом означало не столько синяки и шишки, сколько – при желании, пироги и пышки…

Ленин однажды в сердцах сказал что-то вроде: „Ох уж, эти старые большевики!“

Да уж…

В угаре поздней перестройки смешалось в одно многое… И хотя „идеологические бойцы ЦК КПСС“ из числа элитарной полит-профессуры уже готовились сменить красные ленточки на „триколор“, клеветали они на Сталина и фальсифицировали эпоху Сталина ещё с позиций не антикоммунистических, а с позиций „социализма с человеческим лицом“… Скажем, в академическом журнале „Новая и новейшая история“, в № 4 за 1989 год, доктор наук Н. А. Васецкий опубликовал политический портрет Григория Зиновьева, а в предыдущем 3-м номере он же дал политический портрет Льва Троцкого…

Оба портрета были выдержаны ещё не в апологетической по отношению к портретируемым, но – во вполне антисталинской манере. Зиновьев, мол, невинная жертва безжалостного тирана-интригана, да и Троцкий, хотя „противоречив“, сделал для России немало хорошего, и т. д.

Ничего особо примечательного их этих двух „академических“ статей привести не могу, но в конце статьи о Зиновьеве автор, думая, что он его обеляет, фактически, дал ему убийственную оценку (жирный курсив мой):

„На скамье подсудимых в Доме Союзов (на процессе по делу „Антисоветского объединённого троцкистско-зиновьевского блока“ в августе 1936 г. – С.К.) сидел уже не живой человек, а тень того Зиновьева, который был известен партии… Трудно было признать в одночасье постаревшем, с одутловатым лицом Зиновьеве молодцеватого председателя Петроградского Совета, в первые послеоктябрьские годы звонким тенором звавшего питерских рабочих на ратный и трудовой подвиг. Не было ничего общего у этого Зиновьева и с автором докладов и речей на пяти конгрессах Коминтерна, десятках пленумов его Исполкома…“[1530]

„Звавший“ „звонкий тенор“ Зиновьева был не более чем качеством агитатора, умеющего лишь „призывать“ с трибун, а не деловым образом, за рабочим столом, повседневно и практически руководить множеством конкретных и разнообразных дел социалистического строительства.

Ленин и Сталин умели делать именно последнее… И Андрей Вознесенский в поэме о Ленине „Лонжюмо“ сказал верно: „Векам остаются – кому как достанется: штаны от одних, от других – государства…“

От Ленина и Сталина осталась держава, созданная Лениным и развитая Сталиным.

А от Троцкого, Зиновьева остались лишь „звонкие“ десятки и сотни речей… Выдающихся конкретных личных свершений ни за тем, ни за тем после Октября 1917 года история не зафиксировала.

Давно создан миф о „старой ленинской гвардии“, „уничтоженной“ Сталиным. Однако напомню, как сам Ленин в сердцах оценивал собственных дореволюционных соратников в 1913 году:

„Люди большей частью (99 % из буржуазии, 98 % из ликвидаторов, около 60–70 % из большевиков) не умеют думать, а только заучивают слова. Заучили слово „подполье“. Твёрдо. Повторить могут. Наизусть знают. А как надо изменить его формы в новой обстановке, как для этого надо заново учиться, этого мы не понимаем…“[1531]

Это ведь сказано – пусть и в доверительном письме, не о большевиках вообще, а о тех большевиках, которых Ленин знал лично и мог составить о них личное суждение. А это ведь, как раз и были те, кого позднее стали называть (да и они сами себя так называли) „старой ленинской гвардией“! И, фактически, по оценке самого Ленина до 60 процентов этой „гвардии“ не очень хотели и не очень умели переходить от революционной борьбы 10-х и начала 20-х годов к государственной работе с середины 20-х годов…

Ну, пусть и не шестьдесят процентов. Но далеко не все из „гвардейцев“ с действительно солидным дореволюционным партийным и подпольным стажем стремились учиться заново – в зрелых-то уже годах, да уже и при власти! Но зато все не стремившиеся помнили, что Ильич не божественного происхождения. А раз так, раз „не боги горшки обжигают“, то мы-де и без Ильича их можем теперь обжигать, и не хуже…

Тем более, что и вождь богатый на острое слово имеется – товарищ Троцкий! Или там – товарищи Зиновьев и Каменев…

Так, конечно, мыслили немногие – вряд ли более 2–3 % от тех „не умеющих думать“ 60 %, о которых писал Ленин в 1913 году. Но ведь предателей всегда требуется немного, если они хорошо маскируются!