Ленин (американский вариант)

Вот слова не только великого оратора, но и пророка. При этом Жорес всегда верил, что человечество избежит мировой войны. «Такая война была бы слишком большой глупостью, - говорил Жорес. – поэтому мировой войны не будет». Шопенгауэр в подобном случае рассуждал бы следующим образом: «Это было бы слишком большой глупостью. Именно поэтому так и будет!» Анатоль Франс писал: «Жорес хорошо знал, что война была бы полезна его партии, но не хотел победы своих самых заветных принципов такой ценой[174]».

Сомнения здесь вполне уместны. Война помогла социализму в том смысле, что широкие народные массы прониклись ненавистью к своим правительствам, войну развязавшим. В то же время война помешала социализму в гораздо большей степени, разрушив моральные и материальные основания, на которых следовало строить социализм. Именно предчувствие и ожидание такого разрушения заставляло Жореса предпринимать так много попыток предотвратить с войну. Жорес был слишком прав, и не добился успеха. Единственной наградой за его труды стала смерть. «Вот какая судьба выпала Жоресу: его душа, прекрасная как мир, умерла одновременно с гибелью мира» - написал Франс.

Часто говорят о трёх этапах политической карьеры Жореса-социалиста. Его считали революционером в 1893-1898 годах, с момента вступления в социалистическую партию до вхождения в правительство Вальдека-Руссо-Мийерана. Затем его считали оппортунистом и реформистом с 1898 по 1904 год до съезда в Амстердаме. Потом Жорес снова стал революционером в период объединённого социализма, но тут разразилась война, и Жорес был убит.

Описание всех перемен в политической позиции Жореса было бы слишком длинным, так как великому французскому оратору приходилось согласовывать свои действия с внешними условиями политической обстановки. При этом доктрина Жореса, его строй мыслей всегда сохраняли последовательность и единство. Даже очень молодым политиком, занимая центральную позицию в Парламенте и поддерживая Жюля Ферри, Жорес придерживался убеждений, почти не отличающихся от тех, к которым пришёл в последние годы. Жорес с полным правом заявил[175]: «Я всегда был республиканцем и социалистом. Моим идеалом всегда была социальная республика, республика организованного суверенного труда. Я всегда боролся за такую республику, даже в самом начале при всей наивности и неопытности моей молодости».

«Утверждают неправду, что я оставил платформу Левого Центра ради доктрины социализма. Также утверждают неправду, что я с 1893 по 1898 год отстаивал методы насильственной революции и общался с экстремистскими республиканскими кругами, а затем с затухающим ‘реформизмом’ приспособил революционные идеи к вечно отстающему эволюционному развитию. Действительно, к энтузиазму первого великого социалистического успеха в 1893 году у меня иногда примешивалась надежда на полную, немедленную, лёгкую победу наших идеалов. В пылу борьбы против системных реакционных министров, которые нас не замечали, запугивали, пытались изгнать из политической жизни республики, объявить вне закона, исключить из народа, я взывал к великой силе пролетариата. Я снова обращусь к пролетариату завтра, если власть попытается помешать свободной, легальной эволюции коллективизма, законному искуплению рабочего класса. Однако, во всех своих речах в ту эпоху бури – и я до сих пор чувствую горечь того времени – можно легко увидеть основы нашей сегодняшней социалистической политики: то же беспокойство о соединении социализма с подлинной любовью к родине, дополнить демократию в политике демократией в жизни, во всём опираться на закон, если только законом не злоупотребляет безрассудство реакционных партий, и если изменнический класс не искажает закона».

В этой речи весь Жорес, все великие уроки его теории и практики. Социальная демократия как логический и необходимый итог политической демократии. Прогрессивные реформы везде, где есть возможность свободного столкновения мнений перед судом общественного мнения. Угроза насильственной революции там, где нет возможности реформ. Отказ от идеи революции самой по себе.

К такой программе современная политическая мысль, обогащённая опытом 1914-1918 годов, не может добавить ни слова. Это программа на сегодня. Это программа на завтра.

В 1904 году в Реймсе и Амстердаме Жорес уступил в дискуссии доводам Жюля Гёда, Вaльяна, Бебеля и Каутского. По какому вопросу? По вопросу работы социалистов в составе буржуазных правительств. Прекрасно! В 1915 году Жюль Гёд стал министром в кабинете Бриана, Рибо и Дениса Кошена, а Вальян его напутствовал. Что касается немецких бескомпромиссных, то Бебель, если бы дожил до наших дней, без сомнения стал бы государственным канцлером, если не президентом Немецкой Республики. Каутский, хотя и сохраняет критический настрой, в настоящее время выступает вполне искренним сторонником правительства и даже готов принять портфель.