Ленин. 1917-07

Поэтому попросту небоеспособны. Да, правительство они не поддержат, но и за нас в бой с регулярными верными правительству частями не пойдут! И любое воинское подразделение, прибывшее в столицу по приказу правительства, быстро подавит выступление таких частей. Соответственно, надо будет принять меры, во-первых, к тому, чтобы такие подразделения просто не доехали до Петрограда. Если не удастся распропагандировать сами войска – действовать через настроенных по-большевистски работников железных дорог. Машинистов, поездных бригад, стрелочников, станционной обслуги, наконец. Путей много.

Второе. Надо всё-таки стараться находить людей, преданных нам по-настоящему и создавать из них отряды. Костяк Красной Гвардии должны составить именно они.

И конечно – берегите себя тоже, Лев Давидович. Может, вы не представляете значения своей личности в революции, но поверьте – оно колоссально.

Троцкий спокойно и задумчиво смотрел Ленину в глаза.

– Я понял вас, Владимир Ильич. Очень благодарен за столь лестные слова и за огромное доверие. Я услышал сегодня вами сказанное и приложу все усилия, чтобы не подвести. Сейчас мне, наверное, пора идти.

– Подождите, Лев Давидович. Напоследок разрешите спросить. Я вот сейчас смотрю на вас и не узнаю. Как будто подменили. Помолодели. Пышете какой-то сумасшедшей энергией. Такое ощущение, что готовы горы свернуть. Нет, я, разумеется, страшно рад такому преображению, но всё же не откажите удовлетворить моё любопытство. Что случилось?

– Да, это все мне говорят. Я давно заметил такую особенность. Во время побега из ссылки, в девятьсот пятом – во время восстания. Думал, конечно, в чём причина. Кажется, понял.

Я – человек действия. Если ничего не происходит, не за что активно бороться, я кисну. Как в эмиграции. Нет, разумеется, пишу статьи, пытаюсь высказаться на все волнующие темы. Но это не то. Чувствую себя, как в киселе.

Я, Владимир Ильич, когда увидел, как эти горлопаны – кронштадтские матросы – арестовали Чернова, как будто взорвался. Не думал ни о чём – тело само вспрыгнуло на автомобиль, и слова полились тоже сами. Я просто чувствовал – как надо действовать и что нужно сказать. Понимал настроение толпы и знал, что она подчинится. Уже потом подумал – а ведь это были те самые матросы, которые буквально в предыдущие часы убили и ограбили бог его знает сколько человек на улицах. Но мне было наплевать. И они подчинились.

Я сейчас чувствую себя, как в девятьсот пятом. Когда руководил восстанием. Лёгкость необычайная. Всё время огромное желание действовать. Я в своей стихии. Ладно, времени уже нет вовсе. Счастливо вам, Владимир Ильич. Уверен, свидимся. Удачи, и будьте поосторожнее.

Он легко поднялся, пожал Ленину руку и вышел.