Ленин. 1917-02

Впрочем, Надежда Константиновна была не первой жертвой бесцеремонности юного Лёвушки. Таким же варварским способом до этого был разбужен в Цюрихе другой видный революционер Аксельрод, только не на рассвете, а глубокой ночью.

Ленин находился еще в постели, и на лице его приветливость сочеталась с законным недоумением.

В таких условиях произошло знакомство двух будущих вождей революции и первый разговор. И Владимир Ильич, и Надежда Константиновна уже знали о Троцком и ждали его. Лёва тут же выложил скромный запас своих русских впечатлений: связи на юге слабы, явка в Харькове недействительна, редакция “Южного рабочего” противится слиянию, австрийская граница в руках гимназиста, который не хочет помогать искровцам. Факты не были сами по себе очень обнадеживающими, но зато веры в будущее – хоть отбавляй.

То ли в то же утро, то ли на другой день Лёва совершил с Владимиром Ильичом большую прогулку по Лондону. Ленин показывал гостю Вестминстер и еще какие-то примечательные здания. В словах “Это у них знаменитый Вестминстер” Лев отметил “у них”. “У них” означало, похоже, не у англичан, а у правящих классов. Такой оттенок, нисколько не подчеркнутый, глубоко органичный, выражающийся больше в тембре голоса, был у Ленина всегда, когда он говорил о каких-либо ценностях культуры или новых достижениях, книжных богатствах Британского музея, об информации большой европейской прессы или много лет позже – о немецкой артиллерии или французской авиации: умеют или имеют, сделали или достигли – но враги!

Незримая тень господствующего класса как бы ложилась в его глазах на всю человеческую культуру. Впрочем, юный Троцкий проявил в тот раз к лондонской архитектуре минимальное внимание. Переброшенный из Верхоленска сразу за границу, где он вообще был в первый раз, Лёвушка воспринимал Вену, Париж и Лондон очень суммарно, обобщённо. Ему было ещё не до деталей вроде Вестминстерского дворца.

Да и Ленин не за тем, разумеется, предпринял эту большую прогулку. Цель была в том, чтобы познакомиться и незаметно проэкзаменовать. И экзамен был действительно “по всему курсу”.

Лёва повествовал о сибирских спорах, главным образом по вопросу о централизации организации, о своём письменном докладе на эту тему, о бурном столкновении со стариками народниками в Иркутске, куда он приезжал на несколько недель и так далее.

Ленин умел слушать.

– А как обстояло дело по части теории?

И Троцкий рассказывал, как они в московской пересыльной коллективно штудировали книгу Ленина “Развитие капитализма в России”.

– Лёвушка, ты замёрзнешь. Пойдём чай пить, – неожиданно прервала воспоминания жена Наташа.

Да, в самом деле, она права. Не хватало ещё простудиться на пути в Россию. А с Лениным увидимся самое большее через пару недель. Он либо уже в России, либо на пути туда. Конечно, сейчас за границей ему не усидеть.

Он не знал ещё, что свидеться им суждено на самом деле более, чем через месяц. Не по его вине и не по вине Ленина, который действительно как раз сейчас начал свой путь в Россию.

Путешествие продолжалось. “Христианиафиорд” неторопливо двигался в направлении канадского порта Галифакс.

29 марта 1917 года.

Поезд, везущий в Россию главную угрозу существующей власти – Владимира Ленина, шёл по Германии. Главная угроза задумчиво смотрел в окно. Постороннему наблюдателю могло показаться, что вождь большевиков любуется патриархальными немецкими пейзажами. Но мысли Ленина были далеки от них.

Идиоты! Прекраснодушные кретины! Так прохлопать идеальный момент для взятия власти! Марксисты доморощенные! Всё, мол, по Марксу – в феодальной стране победил капитализм, надо подождать его полной победы, а уж после готовить социалистическую революцию.

Ослы! Власть валялась на земле, её надо было только поднять. Какой, к чёртовой бабушке, феодализм? Где они видели феодализм с пролетариатом? Догматики твердолобые! Да нет, всё проще. Эти “марксистские” разглагольствования … под их прикрытием так удобно упиваться положением вернувшихся из ссылки борцов с режимом и ни хрена не делать. Ну ладно бы Каменев – интеллигент чёртов, но Коба?

Ленин досадливо поморщился, поёрзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, откинулся на спинку.

Коба … тоже мне партийный теоретик. Я этого абрека поднял, я его создал, как партийного деятеля, в ЦК ввёл. Да, ради справедливости надо отметить – он немало для партии сделал, тут не отнимешь. Эти его эксы, особенно Тифлисский – здорово помогли. Вопросов не задавал, организовывал, деньги передавал без единого слова – может, что-то там к его рукам и прилипло – чёрт его знает, сколько было в экипаже, который брал этот его боевик … Камо, кажется. Но за такую идеальную организацию акции можно многое простить.

Да уж, деньги нужны, и нужны постоянно. Ну, сейчас этот вопрос закрыт, спасибо германскому правительству, хе-хе. И деньгами помогают, и транспорт по своей территории в Россию обеспечили. Если нам всё удастся – ох, и дураками же они окажутся. Гриша Зиновьев с его причитаниями – как же, деньги у немцев брать, если вскроется – нас германскими агентами назовут.